Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
На LL Весьма актуальная книжка, и чувствуется, что у автора, эксперта в своих областях, а сейчас профессора в высших учебных заведениях, которым посвящено часть книжки, тоже накипело и наболело. Речь идет не только о том, что в интернете все вчера нефтетрейдеры, сегодня спасатели или военные, а завтра врачи и токсикологи, но и о других гранях этого явления. Автор, как чукча, что видит, то и поет, то есть в основном на примерах окружающей его Америки, но в целом тенденция вполне прослеживается не только там, так что почитать было весьма интересно, познавательно и немножко в духе "как на инсайдик сходила" - мне принесли свежие сплетни о том, как вообще думают эти странные существа, другие люди, и откуда столько фигни в интернете и не только. Не обошли стороной и вопросы когнитивных искажений, которые неизбежно возникают при попытках мыслить, часто вспоминали эффект Даннинга – Крюгера и следствия из него.Вкратце эффект Даннинга – Крюгера означает, что чем глупее человек, тем более он уверен, что не глуп (и прочие цитатки)Вкратце эффект Даннинга – Крюгера означает, что чем глупее человек, тем более он уверен, что не глуп.
Когда студенты становятся ценными клиентами, вместо того чтобы быть учениками, у них сразу же повышается самооценка, но почти не прибавляется знаний.
Интернет накапливает неважные факты и незрелые идеи, а потом распространяет эту скверного качества информацию и неубедительную аргументацию по всему виртуальному миру.
Нельзя сказать, что люди стали откровенно глупее или меньше хотят слушать экспертов, чем сотню лет назад: просто сейчас каждого из этих людей стало слышно.
Однако гибель экспертного знания – это проблема иного плана, чем просто исторический факт, свидетельствующий о низком уровне информированности рядовых граждан. Вопрос не в безразличном отношении к традиционным знаниям; проблема в возникновении заметной враждебности к подобным знаниям. Это новое явление в американской культуре, представляющее собой агрессивное вытеснение экспертных суждений или традиционных знаний и замена их твердым убеждением, что каждое мнение по любому вопросу так же хорошо, как любое другое.
Политические дебаты и осуществление публичной политики это не наука, а, скорее, противостояние. Иногда они проходят уважительно, но чаще напоминают хоккейный матч, где нет судей, а зрителям разрешают выскочить на лед.
Американцы уже больше не видят разницы между фразами «ты ошибаешься» и «ты глуп». Не соглашаться равносильно проявлению неуважения. Исправить другого значит оскорбить. А если ты отказываешься признать, что все точки зрения достойны рассмотрения, вне зависимости от того, насколько они фантастичны или безумны, значит ты зашоренный.
Однако неприятности возникают тогда, когда люди начинают верить в то, что самое малое знание в какой-то области означает компетентность.
Американской культуре свойственно вдохновлять подобного рода романтические представления о мудрости простого человека или смышлености гения-самоучки. Эти образы порождают определенного рода успокаивающую социальную фантазию, в которой обычные люди способны превзойти консервативного профессора или занудного ученого с помощью чистого упорства и изобретательности.
Одна из главных причин, почему эксперты и обычные люди всегда доводили друг друга до безумия, в том, что все они люди. А значит, испытывают похожие проблемы с тем, как получать и интерпретировать информацию. Даже самые образованные люди могут совершать элементарные ошибки при обдумывании разных вопросов, в то время как менее умные люди склонны преувеличивать свои возможности. Но кем бы ты ни был – экспертом или обычным человеком – наш мозг работает одинаково (а иногда нет): мы слышим вещи так, как хотим их услышать, и отвергаем те факты, которые нам не нравятся.
Как позднее объяснял Даннинг, мы все переоцениваем себя, но менее компетентные из нас делают это чаще других.
Ответы на большинство сложнейших вопросов науки парадоксальны и потому противоположны нашему здравому смыслу по самой своей природе.
Считается, что высшее образование должно излечить нас от ложной веры в то, что каждый человек так же умен, как любой другой. К сожалению, в двадцать первом веке массовость поступления в колледжи дает прямо противоположный эффект: большое количество людей, которые учились в колледже или подобном учебном заведении, считают себя не менее образованными людьми, чем самые опытные и сведущие ученые и эксперты.
Сегодня профессора не наставляют своих студентов: наоборот, студенты наставляют своих профессоров, словно компетентные лица. Так, в 2016 году группа студентов из Йеля потребовала, чтобы на английском отделении отменили курс, посвященный главным английским поэтам, потому что в нем был перебор с белыми европейскими мужчинами: «Мы высказали свое мнение, – говорилось в их петиции. – И мы не будем молчать. Запомните»{35}. Как сказал мне однажды профессор одной элитной школы: «Иногда я чувствую себя не преподавателем, а каким-то продавцом в дорогом бутике».
Но преподаватели, общаясь со студентами в учебных аудиториях и социальных сетях, сообщают о том, что случаи, когда студенты воспринимают исправление своей ошибки как оскорбление, становятся все более частыми. Незаслуженная похвала и ложные успехи порождают у студентов необоснованную самонадеянность, которая способна заставить их выместить злобу на первом же преподавателе или работодателе, который рассеет эту иллюзию – привычка, от которой бывает сложно избавиться во взрослом возрасте.
Эмоции это неуязвимая защита от авторитета экспертов, оборонительный ров из гнева и возмущения, в котором разум и знания быстро потонут.
Иногда людям нужно взять паузу и поразмышлять, дать себе время осмыслить информацию и переварить ее. Вместо этого Интернет становится ареной, где люди могут реагировать, не думая.
Ни в этой, ни в любой другой книге не хватит страниц, чтобы перечислить все то количество вредной информации в Интернете. Чудодейственные лекарства, конспирологические теории, поддельные документы, ошибочно приписанные цитаты – все это, и не только, является сорняками, которые стремительно заполонили мировой сад знаний. Более здоровые, но менее стойкие травы и цветы не имеют здесь никаких шансов.
На самом деле доступ к Интернету может сделать человека глупее, чем если бы он никогда не искал там информацию на данную тему. Сам факт поиска информации заставляет людей думать, что они что-то узнали, когда на самом деле они, скорее всего, просто глубже погрузились в море данных, которые они не способны интерпретировать.
Всего несколько слов, сказанных в ходе дискуссии с непрофессионалом, способны заставить эксперта пасть духом: «Я тут провел свое расследование».
Как так происходит, что возможность доступа к огромным объемам информации не обеспечивает хотя бы минимального повышения базовых знаний? Как могут люди так много читать, и при этом так мало запоминать? Ответ прост: лишь немногие из них действительно читают то, что они находят.
Проведенный в 2014 году исследовательским центром Пью опрос выявил, что либералы с большей готовностью, чем консерваторы, идут на то, чтобы заблокировать или удалить из списка своих друзей тех людей, с которыми они не согласны. Однако происходит это в основном потому, что у консерваторов в социальных сетях, как правило, изначально меньше связей с людьми, с которыми они не согласны.
Когда мы не способны выстроить логическую цепочку после нескольких кликов мышкой, мы не можем вытерпеть даже самых малых сомнений в правильности наших идей или убеждений. А это опасная тенденция, так как она одновременно подтачивает роль знаний и профессиональной компетентности в современном обществе и ослабляет базовую способность людей ладить друг с другом, живя в демократическом обществе.
Фиксация рынка на форме, а не на содержании, жажда скорости и модные веяния в университетском образовании – вот триада, создающая неверно информированную публику.
Проблема ответственности и подконтрольности экспертов осложняется тем фактом, что большинство американцев, похоже, не понимают того, как устроено их собственное правительство. Соединенные Штаты – республика, а не демократия. Сейчас редко услышишь слово «республика», что говорит, в том числе, о том, до какой степени современные американцы путают демократию, как политическую философию, с республикой, как формой демократического правления. Говорят, что в 1787 году Бенджамина Франклина спросили, что может получиться из Филадельфийского конвента, результатом работы которого стала Конституция США. «Республика, – ответил Франклин, – если вы сможете ее сохранить». Сегодня гораздо бо́льшая трудность – найти кого-то, кто знает, что такое в действительности республика.
Граждане уже не понимают, что демократия – это состояние политического равенства, когда каждый гражданин обладает одним голосом, и все граждане равны перед законом, никто не выше другого, и не ниже. Сейчас, похоже, американцы склонны воспринимать демократию, как состояние реального равенства во всем, при котором каждое мнение так же хорошо, как любое другое, причем практически по любому вопросу. Чувства гораздо важнее фактов: если люди думают, что вакцинация опасна, или если они верят, что половина американского бюджета направляется в качестве иностранной помощи, тогда было бы «недемократично» и «элитарно» оспаривать их мнение.
Демократия, в том виде, в котором ее преподносят в Соединенных Штатах в начале двадцать первого века, стала ареной действия обиженных, сердитых людей. Хрупкое эго самовлюбленных студентов колледжей столкнулось с поруганным, раненым самосознанием фанатов радиошоу, каждый из которых требует, чтобы их одинаково серьезно воспринимали все остальные, какими бы ни были их взгляды.
Однако беседовать с известным человеком – не то же самое, что просвещать его. Это порождает дикие ситуации, когда эксперты в одной области – сфере развлечений – начинают в итоге подробно обсуждать важные вопросы в других областях.
Люди слишком многого ждут от экспертных прогнозов, хотя некоторые эксперты готовы и дальше торговать своими способностями предсказывать события.
сюжет для рассказаНа протяжении нескольких десятилетий профессор политологии Брюс Буэно де Мескита использовал «свой личный софт», чтобы делать прогнозы о событиях в мире как для широкой общественности, так и для частных клиентов. В числе клиентов его фирмы, просуществовавшей более тридцати лет, были и сотрудники ЦРУ. В исследовании, проведенном данным ведомством в 1993 году, было указано, что из сотен его прогнозов он «попадал в яблочко» в два раза чаще, чем их собственные аналитики. А потом оказалось, что он держит в плену путешественника из будущего, и чем больше тот предсказывает, тем сильнее расходятся реальности, так что в конце концов профессор собрался его убить, раз все равно бесполезный стал, но в последний момент высадился десант из будущего и прибил профессора, который вообще-то должен был прожить еще лет пятьдесят.
Тетлок указывает на то, что простые люди, к сожалению, чаще всего не заинтересованы в поиске экспертов с безупречным послужным списком: их в основном интересуют те эксперты, которых не нужно долго искать и которые уже разделяют их взгляды.
Люди слышат то, что они хотят услышать, а потом перестают слушать. А когда неполная реализация рекомендаций эксперта дает плохие результаты, они начинают обвинять экспертов в некомпетентности, потому что каждому человеку нужно найти виноватого.
Система образования, вместо того чтобы устранять преграды для непрерывного самообразования, учит молодых людей тому, что их чувства важнее всего остального. «Посещение колледжа» для большинства студентов – всего лишь еще одна попытка самоутвердиться. Медиа, погрязшие в соперничестве на всех уровнях, теперь интересуются у потребителей, о чем бы они хотели узнать, вместо того чтобы рассказывать им о том, что важно. Интернет – благо и зло одновременно, источник информации, зараженный интеллектуальным вредительством.
Когда демократию воспринимают как нескончаемые требования незаслуженного уважения к необоснованным суждениям, тогда возможно все, включая окончательную гибель демократии и самого республиканского правления.
@темы: цитата, научно-популярная литература
На 
Почему я ее изначально взялась читать? Потому что одна моя избранная любит находить списки типа "Лауреаты чего-то там" или "Топы того-то здесь", и приникать к истинам великих, а потом сильно и далеко плюется, иногда ядом. Надо ж было выяснить, правда ли все так плохо, или это топ какой-то кривой попался. Выяснила )) 
Я только недавно смотрела киношку, которая начиналась точно так же, только что не порно. "Жизнь" называлась. Но тут все еще хуже. Логика повествования держится на роялях в кустах и офигительной куче человеческих ошибок. Рояль в кустах: 
Прямо аж неудобно было. Но по счастью, автор упирал больше на масштаб, а с этим у него все хорошо. В начале третьей книги может показаться, что опять все начали сначала, типа гонорара за первые две не хватило, но это просто еще один план землян, параллельный тому, который можно считать основным в первых двух. Не всегда они пересекались, не всегда знали друг о друге, и вообще, у нас тут свой хаос.
Продолжение 
Но бозон в той не главное, так и быть.
