Знаете ли вы, что такое американский Юг? Старый? Райский сад. Да, почти как на небеси. Не нужно думать ни о чём, ни о деньгах, ни о быте, ни даже о визитёрах. А потом случается увлечение у какой-нибудь юной барышни, и она улетает с молодым красавцем в жизнь. А дальше жизнь. Не Юг.
читать дальшеИ барышня всё умеет, не подумайте, не белоручка. Но барышня. Она живёт там, в своих юных годах, там же все её устремления. Она взрослеет. Дети уже подросли. А она всё ещё очаровательна и нравиться очень и очень может. А что у неё? Портрет с неестественной улыбкой красавца-мужа, и открытка с "Привет - Пока"?
Дети. Ух, как же от матери, барышни нашей, веет долановским духом. Любимый мучитель. Который, конечно, любит. Лора, дочь, безусловно, только на неё и может рассчитывать, но боится её страшно, и только от неё слышит "калека; красивей, чем сейчас, ты не будешь". Мелочи? Да, но лавина состоит из малюсеньких снежинок. И лавина сочувствия и "бережения" Лору придавила. Для неё возможно счастье. Пусть стеклянная, пусть разбитая. Но она не фигурка единорога, она греться способна, отвечать на тепло, самой греть. А это лечит. Не знаю, будет ли шанс у неё, не знаю. Но хочу его, потому что она не упустит.
Том. Хм, Том, опять привет Долану, а что, тут и синдром стокгольмский почти на месте. Ладно, это вольности. Том хочет на волю, очень. Понятное желание. Волом вьючным из долга быть несладко, а жизнь его - его, никто не даст прожить ещё разок. И запихиваться в материно представление о правильном он не хочет. Оставляет. Сестра его, правда, зовёт очень.
Тут не о виноватости. Тут о хрупкости человеческой. Давайте не не разбивать, нет, давайте видеть, что ли, иначе не получится единорогов не увечить.