Проспер Мериме "Кармен"

[laatokka]

Удивительно, но история о Кармен, которая уже вышла за рамки литературы, музыки и кино, которая нарицательной почти стала, целиком и полностью завязана на фигуре рассказчика. Который, что скрывать, биографичен автору.

Все начинается с его археологических исканий в «диком» краю, полном «приручаемых» разбойников и хитан. Надо отметить, написано об этом крае с превеликим множеством подробностей, «изнутри», но с некоей подчёркнутостью путешественника из «цивилизованной» страны. И заканчивается его же рассуждениями о цыганах и цыганском языке, причём это не пара абзацев, это целая глава, полная сведений из самых разных источников, вплоть до приключенческих романов того времени.

Думаю, сюжет, хотя бы фабула его, известны многим, так что пройдёмся по персонажам и авторскому отношению.

Характеров здесь мало. Здесь типы. Не какие-нибудь литературные штампы, нет, это, если так можно выразиться, индивидуальные типы, выработанные самим автором. Этакий полудикий глупый солдат и цыганка. Люди из-под этих типов выглядывают, это в тексте пробивается, так что вполне возможно, что «типирование» это намеренное. Вообще-то это называется концепты, и это исключительно мои проблемы, что такие меня взвинтили, но никак не автора.

Хосе здесь – товарищ, не отягощённый ни интеллектом, ни какими-то душевными порывами. Жизнь – копейка, только не своя, само собой. Виновата – Кармен. Мама и благочестие – это хорошо, но как-то не тянет. Тоже Кармен виновата. Нет, не Кармен, это её такой воспитали цыгане. Кармен – моё, не отдам, р-р-р. И кто во всём виноват? Правильно. За этим всем какая-то патологическая неспособность принимать решения самостоятельно и рыдания местами.

Кармен – цыганка, как её увидел путешественник. Дикое чувственное создание, от которого хорошего не жди. Маленький намёк на подобное отношение есть в эпиграфе к новелле, который гласит: «Всякая женщина – зло; но дважды бывает хорошей: или на ложе любви, или на смертном одре». Биографии Кармен почти лишена, мысли её и чувства тоже мало кого интересуют там. Зато много цыганских пословиц, языка, обращений и нежности.

Повествование само по себе здесь сложное, зыбкое. Мы слышим рассказ Хосе, но передан он самим рассказчиком. А рассказчик пристрастен. Это видно и из последней главы, и из его поведения с местными. Услышанную историю он никак не комментирует, только называет «печальной». Сочувствует ли он кому-то из героев этой печальной истории? Об этом лучше всего скажет поговорка, которую автор приводи в самом финале, уже после главы о цыганах: «В наглухо закрытый рот мухе заказан ход». Всё ясно, как по мне.

И, если позволите, маленькое хулиганство. Есть фильм 2003 года, совместное производство Испании, Италии и Англии. Хочется и о нём рассказать, начитавшись Лотмана.

Фильм этот не про туриста, который услышал страшную историю и заинтересовался цыганами (мда, взвинтила меня новелла). Он про людей.

Два эпиграфа очень интересных. О тиранах, сверженных рабами, рядом с портретом мужчины. И о женщинах, с которыми плохо, но без которых нельзя, рядом с Кармен. Нам уже намекают, что будет противостояние мужчины и женщины, причём тиран не женщина в этом противостоянии, как бы ни была опасна.

Как и в новелле, нам рассказывает Мериме. Лишившийся многой доли цинизма, но сохранивший уверенность путешественника "дикарём". Он же является неким "возвратителем" к реальности, он ведь не рассказывает нам историю, он её проживает на наших глазах. Да, он турист, он несколько оторван, даже местами комичен. У него есть часы с мелодией "К Элизе", которые действуют на окружающих как бусы на туземцев. Ну, по его мнению. Если бы всмотрелся, увидел бы, что люди ценят красоту. Само собой, даже упоминания нет о последней части. Цыганская тема вообще почти исчезла, точнее, сведена к одному эпизоду.
Рассказ переводится в быль повторами кадров. Всё было, есть, будет.

И раз уж эта история стала о людях, характеры их становятся объёмней. Нам уже не рассказывает Мериме, и даже Хосе только вклинивается, мы видим всё не его глазами, а со стороны.

Хосе здесь мономан. Опять условность кино, в новелле он рассказывает "со своей колокольни", он же не считает себя мономаном. А тут мы видим со стороны. К тому же эта тема "докручена" до предела. Поэтому нет никаких задушевных пиров в начале, да его история до Кармен вообще исчезла. Всё связано только с ней. Но ему нужна не Кармен, ему нужно обладать Кармен. Он правда убивал и убивал бы. Не ради неё, ради обладания ею. И она мёртвая, его, - его святыня, заменившая статую Девы Марии, такая же холодная и бесстрастная. Но его. Он не желает отказаться от мечты до конца. Поэтому момента сдачи мы не видим, видим застывший взгляд, слышим "нет", на вопрос об отказе от Кармен хотя бы гипотетическом. И смерть уже не нужна. Леонардо Сбаралья здесь прекрасен с его тяжёлым неподвижным взглядом с одной-единственной застывшей мыслью, отрывистой резкой речью недавно переехавшего из Аргентины, жадностью человека, выгрызающего себе пока жизнь, осторожными движениями из-за боли, с пока слишком кривящимися от той же боли губами. И всё это бьёт в одну точку - растворившегося в мономании привыкшего повиноваться Хосе. Тирана-раба.

Новый импульм получает едва затронутое в новелле "благочестие" Хосе. В кавычках потому, что условное. И тут появляется собор. Новое пространство противоборства. Когда там Мериме, там есть люди, Кармен, молящиеся, монахи. Когда там Кармен и Хосе - это сакральное место. Там не только нет никого, но нет даже возможности кому-то появиться. Двери никто не закрывает, никто не остерегается, просто больше никаких людей нет. Это всегда противоборство, но так, как его видит Хосе. Надо заметить, что противоборство это даже не между ним и Кармен, а между Кармен и Девой Марией за душу самого Хосе. Сам он за себя не отвечает. И пуст душой.

Кармен здесь Пас Вега. Очень не по нраву она пришлась многим. Что это - роковая женщина? Она плюётся виноградом, бесстыдная и в рваных чулках. Фу же. Грустно такое слышать. Кармен только в нашем сознании - роковая цыганка. Только для Хосе - ведьма и дьяволица. Здесь у Кармен история, ответ на вопросы - почему такая, почему Хосе, Лукас? Кармен - цыганочка, проданная в 12 лет, она других мужчин, кроме покупающих, не видела. Она хочет свободы. Она развратна? Прикрывающая фигурке Марии глаза, чтобы она не видела? Она роковая? Отпугивающая ведьм при звоне колоколов. Она рвётся на свободу. И участвует в убийствах, и боится их. И повелевает, и падает под рукой тирана, которого не рассмотрела. И не покорилась ему. Да, цыганский колорит из речи ушёл, из жизни тоже, разве только за прозвание "цыганка" Кармен готова резать. Приходит эротизм, уходит нежность. Уходит предопределение, уходит убийство на воле. Оно переносится в сакральное место - собор. И тут Кармен повелевает своим убийцей.

Тореро остался тореро, везде.