Кадзуо Исигуро – такой специальный автор, которого я читаю, когда остро требуется выпустить злость. Не то чтобы он чем-то откровенно плох. Но меня ужасно бесит его манера.
У меня есть одна такая знакомая: она жутко любит в подробностях рассказывать о своих проблемах. Интересно! Но завершив рассказ, она начинает его заново, подчеркивая, какие именно эмоции испытала и как все возмутительно. И так несколько раз. Так вот, в книжках Кадзуо Исигуро – та же фигня. Они были бы прекрасными, бритвенно острыми рассказами. Но в формате романов кажутся бесконечным пережевыванием одного итого же. Вроде и посыл гуманистический, но до такой степени задалбывает, что хочется просто сказать: отвяжись от меня.
В «Кларе и солнце», надо признать, автор превратил баг в фичу: построил весь текст на ограниченной группе визуальных образов, засевших в искусственном сознании героини-андроида: кофейная чашка, взъерошенная птица, солнечный просвет и т.д.
читать дальшеНо в остальном не подвел и дал вволю побеситься!
Клара в начале книги – девочка-Чебурашка, робот, к которому в витрине никто не подойдет. Потом ее наконец покупают, и Клара становится компаньонкой очень больной девочки. Потом выясняется, что вокруг Клары незаметно разворачивается какой-то триллер. Потом триллер так же незаметно сворачивается, не родившись. И все это полно такой искусственности, жалостливости и притчеватости, что на зубах скрипит и тянет проверить, не подменил ли Исигуро тайно Фредрик Бакман.
«Клара и солнце», в сущности, вторая попытка сыграть в более ранний роман «Не отпускай меня». Только теперь труба пониже и дым пожиже.
Героиня, живущая в изоляции и наивная, а местами вообще блаженная. Долгое умирание, борьба со смертью аморальными методами и признание смерти там, где его могло бы и не быть. Более чем рабская покорность. Непременно используемые во зло технологии. Бесчеловечные люди (вот даже в быту). Фашисты, везде ужасные фашисты! Все-знают-но-никто-не-протестует.
Лално, пытаюсь увидеть что-то хорошее. Например, среди банальностей, торчащих из фантастической рамки повествования (ГЕННОЕ РЕДАКТИРОВАНИЕ ВЕДЕТ К ДИСКРИМИНАЦИи, А ВЫ ЗНАЕТЕ КТО ТОПИЛ ЗА ЕВГЕНИКУ? О БОЖЕ, РОБОТЫ ОТБЕРУТ НАШИ РАБОЧИЕ МЕСТА, ведь внезапное изобретение лопаты лишило пропитания тех, кто копал землю ногтями, человечество чуть не погибло, кошмар) можно углядеть интересное: роботы отобрали рабочие места у образованных и квалифицированных, а домашней прислугой, например, все еще нанимают людей. (Можно еще сравнить здесь роботов с трудовыми мигрантами, которых никто за людей не держит).
Конечно, книга - не НФ-роман, просто роман, в котором повествование ведется от лица андроила, а вокруг есть генное редактирование и общество, отличающееся от реального. Понятно, что тут не проблема искусственного разума исследуется, а АААА ОНИ ТОРГУЮТ ЛЮДЬМИ, КАКОЙ УЖАС.
Клара – не только Чебурашка, но еще и анти-Пиннокио. Кукла, которая потихоньку теряет ростки человечности, которой предлагают не стать – притвориться живой девочкой при помощи вранья, которая человеком в итоге не становится.
«Клару и солнце» в рецензиях называют сказкой, и это правда, пожалуй, в том отношении, что герои исполняют роли, действуют, потому что так надо, иначе сказки не выйдет. Словно по щелчку выключателя говорят то, что положено говорить типовой Противной Девочке или Слишком Прекрасному Мальчику, Практически Пионеру-Герою. У книги с первых страниц сентиментальный тон, по сюжету важны сентиментальные воспоминания. А невозможно что-то чувствовать, когда все такое изготовленное по мерке, и говорящее округлыми фразами. Но может быть, это такая хитрая авторская интенция: показать, как постоянно и повсюду мы себя обманываем, бежим от естественности и правды. Погляди – и обнаружишь, что весь мир пустышка, фантик, на котором и яркая картинка-то уже выцветает. Вот работающая на солнечных батареях Клара придумывает, что солнце – это бог и переживает, как бы его не обмануть, а потом выходит, что без разницы – обманула, не обманула, не разберешь, в физическом мире правда неуловима. А в мире мыслей воспоминания путаются, реальность и фантазия смешиваются - и Клара не против.