Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Злой разумной опухолью назвали самого автора. Его посты - а эта книга, по сути, сборник избранных постов из блога за несколько лет, - действительно часто злы, и совершенно точно проникают в мозг читателя, обосновываются там и распускают свои щупальца-идеи в разные стороны. Темы самые разные, даже про котиков есть, совершенно душераздирающие, кто когда-либо терял домашнего питомца, может себе представить, только это еще и написано талантливым автором. Для остальных предлагаются, например, новые или интересные события из мира науки, которые или уже нашли, или, как я надеюсь, еще найдут свое место и воплощение в романах. Дыбр о жизни получается не менее остросоциальным, чем передовицы в СМИ, а для фанатов - разбор самых ярких фильмов, сериалов и компьютерных игр последних лет. Все вперемешку, как и положено в настоящем дневнике. И за всем этим вырисовывается фигура автора, очень страстного, неравнодушного, мыслящего очень неординарно. Мне эти дневниковые записки помогли прояснить моменты в книгах, насчет смысла которых я несколько сомневалась. Теперь я точно знаю, что автор имел в виду, и более расширенно - как он мыслит. За одно это можно сказать спасибо этой книге. Но новый роман тоже хочется.
Цитаты, много цитат.Цитаты, много цитат! И самое главное – кто вообще теперь читает блоги? Кто станет продираться сквозь затянутые эссе, в то время как твиттер легко позволяет кому угодно – невзирая на опыт, грамотность и склонность писать капслоком – взвешенно рассуждать о сложных и неоднозначных проблемах в текстах объемом 280 и меньше знаков? И даже хуже – кто станет продираться сквозь затянутые эссе, когда их срок годности вышел несколько лет назад? Блоги как социальная валюта девальвировались, перейдя с передового рубежа в мейнстрим, а потом превратившись в мишень для шуток в веб-комиксах.
Пусть мой блог и служит провозвестником гибели – но еще он служит песочницей для идей. Вы можете увидеть, как я восторженно распаковываю научные открытия, верчу их так и этак, выясняю, как их можно инкорпорировать в собственные истории. Вы можете пронаблюдать, как я разбираю по косточкам свежий фильм про Чужих, словно до сих пор учусь в аспирантуре и все мы сидим вокруг барного стола, уставленного полупустыми кружками. Если не будете моргать, то сможете даже заметить мгновения оптимизма на климатическом фронте, проблески надежды, порожденные политическими и технологическими достижениями, которые, возможно, означают, что у нас еще есть крохотная вероятность искупить свою вину.
Бюрократические и политические организмы похожи на любые другие: они существуют в первую очередь для того, чтобы продлевать свое существование за счет других систем.
Бем и Хонортон подарили мне надежду, что нет вещей, безумных настолько, что нельзя найти в рецензируемом журнале статью для их подтверждения, если хорошенько поискать.
Мы, биологи, всегда посматривали на этих недалеких эзотериков из корпуса гуманитарных наук почти с таким же презрением, с каким физики и химики смотрели на нас в те времена, когда у нас еще не было этой штуки, называемой генной инженерией.
Я известен как тот парень, который считает науку яростной дракой между соревнующимися предубеждениями, чаще субъективными, чем нет.
Вот каково быть оптимистом. Ты мечтаешь, а реальность эти мечты давит. Но я могу хотя бы написать об этом жизнеутверждающий рассказ. Жалко, что никто из тех солнечных человечков – «А давайте соберем НФ-антологию, посвященную позитивному будущему!» – почему-то ни разу ко мне не обращался…
Возможно, они выяснили о природе человечества что-то столь ужасное, что боятся рассказывать об этом, опасаясь расправы и всеобщей паники. Было бы круто.
Ну, если честно, это всё. Плохой «Звездный путь». Плохой фильм. А знаете, что на самом деле нелогично? Я все равно пойду смотреть следующий, когда он выйдет.
Миньон продолжает запрыгивать на подоконник у кровати, открывать окно и снова спрыгивать, не выходя наружу; она всегда была меньше заинтересована в прогулках, чем в том, чтобы я замерз до смерти в банном халате. Чип продолжает бить меня лапой с вершины холодильника, желая повторить тот давно минувший славный день, когда он одним когтем выхватил у меня из глаза контактную линзу.
Прямо сейчас, прямо здесь, в реальном мире, когнитивные функции мозговой ткани могут быть усилены – без инженерии, без аугментации – буквально во множество раз. И, по-видимому, все, что для этого нужно, – это правильный стресс.
Попробую-ка я примерить на себя оптимизм. Подозреваю, он будет немного жать в талии.
Вы знаете, какие проводка и мотивация за этим стоят: гены создали нас такими, чтобы защищать поток информации. Единственная цель нашего существования – в том, чтобы воспроизводить эту информацию и переносить ее в будущее.
К тем, кто скован зависимостью, искажающей рассудок – вызванной лекарствами, религией или родительством – следует относиться так же, как к тем, кто еще не достиг совершеннолетия, и примерно по тем же причинам.
Традиционная экономика – это финансовая пирамида, основанная на модели безграничного роста в условиях ограниченных ресурсов; если бы это была физическая модель, она была бы вечным двигателем. Она не может однажды не сломаться.
Конформисты оставляют после себя больше генов, чем независимые одиночки, поэтому наши мозги развиваются так, чтобы поощрять конформизм. На самом деле, нам повезет, если рефлективный конформизм – это самый страшный наш дефект: недавние исследования в области машинного обучения в университете Карнеги – Меллона намекают, что на самом деле мы можем быть заточены под геноцид.
В 2008 году ДеУолл и др. представили «свидетельства в пользу того, что в основе логического мышления лежит сознательное осмысление»; в 2005 году Эсекьель Морселла выдвинул замечательно изящный аргумент, что сознание развилось не ради искусства, науки или сложных рассуждений, а просто чтобы модерировать противоречивые двигательные команды, отдаваемые скелетным мышцам.
Опустим пока тот факт, что США все равно не действенная демократия (разве что вы считаете «демократией» систему, в которой – если процитировать Тома Пикетти – «Если большинство граждан не соглашается с экономическими элитами и/или группами интересов, оно обычно проигрывает»).
Конечно, есть два способа пройти тест Тьюринга. Очевидный путь – спроектировать более умную машину, такую, что сумеет сойти за человека. Но, как известно любому, кто хотя бы недолго просидел в соцсетях, люди могут быть столь же тупыми, однообразными и пустыми, как и боты. Поэтому другой путь – просто сделать людей глупее, чтобы машинам легче было их обдурить. Я все больше склоняюсь к мнению, что второй подход может оказаться проще.
Если наши правители захотят использовать технологию, они будут ее использовать. Если ее использование незаконно, они либо изменят закон, либо нарушат его – как им будет удобнее. Вопрос не в том, начнут ее использовать или нет. Вопрос в том, в какой глубокой жопе мы окажемся, когда это произойдет.
Моя надежда – на то, что в следующий раз не возникнет что-то, подобное нам, и не проебет планету заново.
В тот момент я и осознал, что против некоторых людей логика попросту бессильна. И лишь намного позже начал понимать, почему это так. Думаю, это сводится к часто обсуждаемой идее, что естественный отбор формировал наши мозги не под логику, а под совокупную приспособленность. Мы, конечно, можем пользоваться логикой, если захотим. В нашей власти инструменты разума; однако, согласно мнению некоторых экспертов,[98] эти инструменты нужны нам не для того, чтобы отделять правду от лжи, а для того, чтобы выигрывать в спорах; чтобы заставлять других делать то, что мы хотим; чтобы использовать их как оружие. Эволюция вела отбор для риторики и манипуляции: логику докинула просто в довесок.
Кажущийся бесконечным список когнитивных глюков понижает способность мозга воспринимать реальность – но, возможно, это не столько глюки, сколько адаптации, чье назначение – противостоять тлетворному влиянию златоустов.
Изображение США как самой миролюбивой нации в мире – наверное, самый неправдоподобный элемент этой саги о пришельцах из космоса.
Природа, иными словами, под завязку полна созданиями, не распространяющими эгоистично собственные гены, а помогающими другим в ущерб себе. Сородичи назвали бы таких неудачливыми конкурентами. Паразиты назвали бы их носителями. Хищники назвали бы их едой. А епархия зовет их паствой.
По-настоящему моральные люди – те, у кого повреждена вентромедиальная префронтальная кора; а это, насколько я слышал, не «универсальный» аспект человеческой природы.
Техника может выйти на уровень волшебства. Техника может даже обрести самосознание. Но пока кто-то не улучшит игроков, у нас, старомодных романистов, всегда будет работа.
Это далеко не первый раз, когда височную эпилепсию назвали виновницей религиозного фанатизма; медицинские данные существуют еще с семидесятых, и тонико-клоническими приступами объясняют теперь существование святых и пророков в прошлом, вплоть до самого Ветхого Завета.
Оказывается, чем меньше, по мнению людей, у них контроля над собственной жизнью, тем больше вероятность, что они будут видеть изображения в случайной визуальной статике; тем больше вероятность, что они будут находить связи и заговоры в несвязанных событиях. Чем менее сильным ты себя чувствуешь, тем скорее ты увидишь лица в облаках.
Заметьте, что, если перефразировать Джона Стюарта Милля, я утверждаю не что консерваторы глупы (я лично знаком с некоторыми крайне умными консерваторами), а что глупые люди склонны быть консерваторами. Большая разница.
Я только что ее прочитал. Она дарит мне надежду. Она говорит, что мое нутро было право с самого начала. Мы действительно переходим из одного мгновения в другое. Этот поток, который мы воспринимаем, не иллюзорен. Время реально. А вот пространство – брехня.
И накануне 1 сентября об этом просто невозможно не вспомнить. Поэтому сегодня мы обсуждаем и вспоминаем книги о детях. Нет - не обязательно детские книги и не любимые книги нашего детства. Это три разных множества, хотя и пересекающихся, а не одно. Детские книги могут повествовать вовсе даже не о детях, а, например, о зверюшках. Любимые книги детства - это, как правило, истории о пиратах, мушкетерах, Робин Гудах и прочих симпатичных личностях. А книги о детях - даже заслуженно вошедшие в золотой фонд детской классики - вовсе не обязательно были написаны для детей. Нет, не в смысле "рейтинг 18+". Но, к негодованию ханжей, в них начисто отсутствовала слащавая назидательность - что и сделало их впоследствии популярными у детей. Итак - на повестке жирфукса книги о детях. Тема, так или иначе, близкая всем. Потому что...
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Счастливые люди в этом фэнтези, особенно преподы! Никаких тебе заполнения документов, отчетов, а проверка домашек у учащихся легко превращается в индивидуальные занятия с попутным обольщением особо симпатичных студенток. И комиссии по преподавательской этике тоже никакой!
Совершенно обычный любовно-фэнтезийный роман "про академию". От академии там всего ничего, процесса учебы как такового практически и нет, а основную часть времени героиня общается с роковым и сексуальным, который типа ее препод, обычно на темы, не очень связанные с учебой. Как водится, она пытается быть ехидной, а читатель пытается не отбить себе лоб фейспалмами. Под конец внезапно выползает сюжет про захват мира, но выглядит он достаточно бледненько, не просто как рояль в кустах, а как белый рояль в кустах. Главгад тоже весьма неожиданнен, и нет, это тоже не похвала.
В несомненные - в моем понимании - плюсы попал фамильяр героини: нечто вроде крысы, а я люблю крысонек, но этот еще зелененький, мягенький, как мох, и с яркими крылышками! Ну прелесть же, да еще на хвосте кисточка в виде орхидеи. Толку от него было не так, чтобы много, но все равно зверушка милая.
... Сколько сплетен разъедает, словно моль... Прав Высоцкий, тысячу раз прав. Уж такая она, жизнь. Но ведь книги пишут о людях, об их жизни - а значит, и литературные персонажи не могут не столкнуться с этим явлением. Слухи, сплетни, оговор, клевета. Сегодня мы вспоминаем книги, где именно они играют важную роль в сюжете, и героев, чьи судьбы развивались бы совсем, совсем иначе, если бы не злые языки... Как обычно - помним о классике и не забываем о драматургии. И о том, что...
... И словно мухи, тут и там Ходят слухи по домам...
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Сын Стивена Кинга пошел по стопам отца и написал мистическую книжку. Более того, эту книжку рекомендовали в рамках книжного вызова "Фантастическое лето" в жанре постапокалипсиса, так что, хоть я и прочитала сначала другую по теме, но решила изучить и новое для меня имя.
Постап получился нетрадиционный, без крутых суперменов, ходящих по пустошам и добывающих всяческий лут, так что это скорей просто антураж такой. К тому же затронуло пока еще не всех, есть и люди, и места, где все по-прежнему, и пытаются жить как раньше, но. Собственно, из-за чего все - случилась эпидемия. О начале эпидемии было интересно читать, так сказать, по горячим следам ковидлы. На людей напал читать дальшенекий грибок, от которого сначала просто появляются пятна, а потом в какой-то момент человек вспыхивает и сгорает, вот просто без дров и дотла. Автор пытался более-менее научно это дело обосновать, что-то вышло, что-то нет. Вышло - способ распространения грибка. Читатели его узнали только к середине книги, так что спойлер. Не вышло - другие спецабилки вот этого человека с обложки, Пожарного. Он там не главный герой, но весьма важный. Для тех зараженных, которые с ним знакомы, он как пример, как можно быть зараженным, гореть и не сгорать. В том числе для главной героини, Харпер, которая работала медсестрой и тоже заразилась, да еще одновременно узнала, что забеременела. Тут заканчивается постап и начинается социальная фантастика на мистике.
За зараженными идет настоящая охота тех, кто еще не заразился, их просто убивают на месте. С помощью Пожарного Харпер удается сбежать от такой облавной команды и попасть в общину зараженных. Те начинают что-то нащупывать по этому грибку, выясняют, что к возгоранию часто приводит стресс, а к лучшему контролю и самоконтролю - скажем, совместное пение. Но проходит времени всего ничего, как эта община все больше и больше начинает скатываться в сектантство, устанавливает драконовские внутренние правила и распорядки (параллельно я читала Питера Уоттса, "Эта злая разумная опухоль", - сборник статей из его дневника на разные темы, в том числе как раз статья о возникновении религий, замечательные параллели были). И вот жизни в этом коллективе по большей части и была посвящена книга. Это было долго, подробно и муторно, и потому что долго и подробно, и потому что там получился тот еще гадюшник. И я даже не знаю, считать ли финал хоть отчасти оптимистичным.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Для книжного вызова надо было чего-то новое, и я решила попробовать нечто, под названием Ранобэ. Не берите с меня пример, не делайте так. Я не знаю, может, это совсем что-то на уровне фикбука, и писал школьник, и переводили всем классом, и начитка любительская, но книжку всего часов на пять озвучки я еле-еле дослушала. Это было убого, примитивно и откровенно скучно, лучше бы ЛитРПГ взяла, что ли.
Сюжет: в какой-то момент на Земле случился очередной апокалипсис. Люди заражались чем-то, от чего становились вроде зомби, бегали и жрали все, что еще не стало зомби, а оставшиеся немногочисленные здорове, конечно, прятались и отбивались. И вот на такого выживальщика и убивальщика нашлась своя проруха, его убили, но он внезапно перенесся в тело самого себя за несколько часов до начала апокалипсиса. Тут он, конечно, всячески попытался подготовиться, сделал запасы, потом начал проявлять чудеса выживания и приспособления - уже ж знал все. В частности, что можно получить некоторые плюшки по апгрейту организма, если добыть нечто из убитых зомби. И вот он за ними охотился, искал это нечто, нашел, пошел добывать апгрейт дальше, и т.д., тут и книжечке конец, хотя это был не конец истории. Но я решила, что с меня хватит, и закрытый пункт в вызове я совершенно честно заслужила.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Детей отправили на лето в лагерь у моря, что может быть банальней. Фишка в том, что море это совсем не на Земле, и задача лагеря не столько детей отдыхать, купать и оберегать, сколько тренировать, проявляя их общую черту, симбионта-червя, пробуждать его, устанавливать связь носителя с червем, чтобы в будущем из них получились отличные солдаты - единственно возможный путь развития для таких людей. Альтернатива - только проснувшаяся дикая агрессия и быстрая смерть.
Главный герой заводит перед началом поездки дневник в красной тетради, и по сути все, что мы видим - это записи из нее. Иногда он дает написать пару строк своим друзьям, но в основном все действие воспринимается его взглядом, очень своеобразным, надо сказать. Лексика у него - не каждый взрослый знает столько умных слов, сознательность такая, что его прозвали "политрук". Сначала это несколько сбивает, хочется начать кричать "не верю", но потом вопрос устаканивается. Но вот в эмоциональной сфере несколько не ориентируется. Всех мальчишек, с которыми они там "на отдыхе", называет своими друзьями, хотя они могут быть весьма жестокие. Процедуры тоже не сахар, хотя жизнь временами оказывается еще страшнее. Мир, отдельная планета среди космического сообщества, тоже своеобразный, сами приняли в качестве строя нечто вроде социализма, так что часты отсылки к советским реалиям.
Начинаешь читать с ожиданием, что это будут такие веселые приключения у моря, а там чем дальше в лес, тем злее партизаны, уровень напряжения растет и растет, даже выдохнуть некогда.
А вот при чем тут такая обложка, я сама бы у кого-нибудь спросила. Ну я не знаю, вообще бы ничего не рисовали, что ли, чем такое.
... персонаж наш дорогой! Или... его ждут, а он взял и не приехал? А это уж что вам вспомнится. Сегодня тема жирфукса - визит, состоявшийся или нет. История, где кто-то приехал (приплыл, пришел, прилетел, приполз) - и все заверте... Или, наоборот - его ждали-ждали, а он так и не явился. Не приехал, не пришел, не приплыл, не прилетел и даже не приполз. И не так важно, кто он - друг, явившийся в гости попить чаю, молодой специалист, приехавший в глубинку или просто залетный дракон. Традиционно помним о классике и не забываем о драматургии. Гости, они ведь бывают разные.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Классическая классика фантастики, хотя инопланетянин там достаточно нетрадиционный - чистокровный землянин, который с младенчества воспитывался в среде марсиан. Вот те на что похожи, так и не рассказали, но их устройство, их мировоззрение, часть их способностей он усвоил и привез на Землю. И да, он оказался совершенно чужеродным элементом в Америке... так и тянет написать "шестидесятых", потому что несмотря на все уверения автора, что это хоть немного, но будущее, оно так не воспринимается. Ну, некая условная консервативно-религиозная Америка, в которой, чтобы поменять мировоззрение человека, надо обучить его сперва марсианскому языку, буквально думать по-другому. Этому в основном и была посвящена книга. Сейчас оно воспринимается, наверное, уже не совсем так, как задумывал автор, все же мир несколько изменился, и на книге теперь для меня лежит флер некоего винтажа и ретро.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Ковчегом в данном случае назвали космический корабль, который полетит к 47 Либра (звезде 47 в созвездии Весов). Но в отличие от подавляющего большинства фантастических романов, туда полетит не толпа землян, в криокамерах или без, и не на скорости, около или превышающей скорость света, а так, тихоходненько, по сути, на современных нам технологиях. Из фантастических допущений в основном то, что можно сделать механизмы, которые будут все это время работать, с запасом прочности на сотни тысяч лет. Ну и вариант ИИ на основе сознаний создателей Ковчега, чтобы было кому воспитывать, обучать и передавать знания и начала цивилизации будущим колонистам. А колонисты туда полетят исключительно в виде семян и генетического материала. Эта грандиозная по масштабам задача пришла в голову ученым, которые на родной планете, Земле, уже по сути жили в некоем подобии резерваций, читать дальшеспециальных Парках, чтобы не смущать умы обывателей и не подрывать главенствующую идеологию глобального гомеостаза цивилизации - существования без прорывов и быстрого прогресса в развитии, но и без кризисов, которые могут возникнуть из-за них. Понятное дело, ни одно государство не выделило бы достаточно средств на такой проект, но тут прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете и выдал триллиончик, чтобы ученые себе ни в чем не отказывали, но продвигали проект. Вначале они сомневались, а надо ли это действительно кому-то, весьма много шансов, что те, кто начнет это дело, не доживут до его финала, даже не до колонизации - просто до запуска Ковчега, но в итоге они решились. И, наверное, две трети книги были посвящены строительству Ковчега, ситуациям на Земле - знакомым по окружающему до такой степени, что было то смешно, то горько, - работе ученых - настоящие фанатики, право слово, горящие своим делом, даже если другим это непонятно или не нужно. Прямо в духе старой доброй советской фантастики! Но с учетом самых свежих на момент написания научных изысканий (кроме собственно названия 47 Либра, об этом есть пояснения в предисловии). Последняя треть книги - собственно колонизация выбранной планеты, жизнь там, ее трудности, и развитие еще одной цивилизации, не похожей на человеческую, но поддержавшую искру разума, попавшую в космос. Так что пусть не все было гладко, но в итоге послевкусие светлое, оптимистичное, хотя и с грустинкой.
ЦитатыЦитаты: — Погоди, самое главное не обсудили. Насчет мотивации. Алекс, у тебя там еще осталось? — А как же? — Ну, наливай.
Излишне просвещенные требуют движения, им не сидится, они не понимают, как можно не сделать чего-то нового интересного, если оно возможно.
— У нас тут примат законов природы над здравым смыслом!
Публика покатывалась со смеху и рыдала от восторга. Читатель вряд ли разделит тот восторг, поскольку студенческий юмор обычно не выдерживает испытания временем: в ретроспективе он кажется глуповатым. Подобные действа надо наблюдать живьем, воспринимая сопутствующую атмосферу.
Ведь в Аргентинском парке сделали другого ангела «с человеческим лицом»: систему, которая не командовала, а информировала; не предписывала готовое решение, а объясняла ситуацию и предлагала выбор. Это была действительно замечательная система, она развивала человека. Все, что она смогла завоевать, — три процента рынка. Людям больше нравилось получать готовые решения, поданные в виде краткого императива.
Вы должны заразить мир своим просвещенным энтузиазмом. Технически это значит, что пару-тройку миллиардов в год вы должны тратить на пропаганду и просвещение. Соберите лучших киношников, телевизионщиков, если там еще что-то осталось, и дайте им дело! Да и сами чтобы не слезали с экранов!
Откуда их столько здесь, умных прекрасных лиц? Как будто не было реформ образования. Будто по основным телеканалам мира не гонят чушь 24 часа в сутки…
И правда, где же та серая косная масса, про которую сказал ведущий? Неужели эта россыпь огней на восемьдесят процентов заселена ей? А эти случайные прохожие, пассажиры в аэропорту, попутчики в самолете? Да вроде люди как люди. Может, эта масса — фантом, миф? Но кто же тогда заказывает музыку? Для кого снимают сериалы и выпускают горы бессмысленного ширпотреба? На ком держится власть вороватых троечников? Увы, это реальность, еще какая реальность! Два мира перемешаны в каждом городе, каждом доме, даже в отдельно взятом человеке. Это как в жидком гелии — сверхтекучий He II и косный вязкий He I. И ведь невозможно отделить один от другого!
Сегодня они построят станцию, а завтра — университет, через который будет внедряться чуждый нам наукоцентризм. Нельзя позволять этим щупальцам впиваться в тело нашей суверенной родины!
Нигде не существует тотальной централизованной программы развития нашего организма из оплодотворенной яйцеклетки. Нет для нас генплана! Все запрограммировано на клеточном уровне в виде простейших инструкций типа «если концентрация такого-то вещества превышает такое-то значение, вырабатывай такой-то белок» — набор этих инструкций куда проще, чем вырастающий на их основе человек.
Многие из нас испытывали подобное чувство, попав в место, которое по непонятной причине ложится на душу. У человека нет генетической памяти, но есть врожденное чутье, родственное чувству красоты. Наши предки, полагаясь на это чутье, выбирали места для поселения и редко ошибались. Современному человеку, связанному обстоятельствами, на густонаселенной Земле судьба редко предоставляет такую возможность. Но если вдруг вы ощутили, что находитесь в том самом месте, которое создано для вас, и возможность предоставлена — не надо колебаться. Говорите «здесь!», вбивайте кол, складывайте пирамидку и поселяйтесь до конца дней. Не пожалеете.
Понимаешь, средневековье до сих пор не отпускает нас. Я имею в виду не исторический период, а концептуальное средневековье с мракобесием, холопством, охотой на ведьм, зелеными инопланетянами и прочими прелестями. Иногда кажется — прорвались, окончательно победил разум, торжество гуманизма и просвещения необратимо. Ан нет, оказывается, обратимо… Это уже происходило в новейшей истории и, кажется, готово повториться опять. Будто стоит расслабиться — и какая-то костлявая рука из далеких времен хватает нас сзади и тянет к себе. Или глубоко в нас сидит что-то вроде инфекции средневековья, сидит до поры тихо и вдруг активизируется, когда общество слабеет и выдыхается.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Цикл про попаданца. Главный попадос заключался в том, что он не дописан, и не будет, видимо, в связи со смертью главного автора. А кто, кроме него, уделит столько внимания ТТХ всякого оружия и прочей ездяще-летающей (в данном случае) техники? У кого хватит банально познаний? Не то, чтобы я могла их проверить, конечно, или вообще рвалась это делать.
Главный герой попал из хорошего подмосковного особнячка и непыльной работки "на себя" по поставкам оливкового масла в мир, который очень похож на наш, но времен так примерно Великой Отечественной или чуть позже. То есть ни мобильников, ни крутых тачек, оружие есть - но все того времени, разве что повезет и кто-то из попаданцев с собой новое принесет. читать дальшеТак и с героем "попал" генератор, который потом выгодно продали. Сначала это обычно и становится главным мотивом во всех новых местах - сбор и накопление полезных материальных ценностей в виде оружия, машин, нормальной удобной одежды, в конце концов... Но в этом мире был один очень увлеченный профессор, который решил, что выход где-то должен быть, и активно искал его, выход этот. И в этот круговорот втянулся и главный герой со своими друзьями и обретенной любовью на всю жизнь. Потому что и быт ну так себе, и с властью какие-то не то, чтобы проблемы начались, но отзвуки смуты угадывались... И Тьма, в честь которой цикл назван - некая сила? субстанция? состояние? Из нее выходили разные злобные создания, хорошо еще, что обычно не очень смышленые, и она могла менять людей, превращая их в почти таких же злобных созданий, только поразумней чуть, не зубами рвали, а могли, скажем, пристрелить или ножик взять. Так себе соседство. И это заняло первые две книги, а потом нашелся выход, на что намекают последующие тома.
Второй локацией оказалась Северная Америка после глобальной пандемии "атипичной кори". Население проредилось процентов на девяносто, остались иммунные и те, которые пережили корь, но теперь живут с синдромом - с какого-нибудь триггера в них скачком просыпается агрессия, и они начинают бросаться на все, как те зверушки из Тьмы. В банды сбивались все, кому было не лень, более мирные пытались выживать, тоже объединяясь вокруг какой-нибудь силы, обычно военных. Новое поле непаханное для описаний разнообразного стреляющего! Тут у героя был основной квест - найти свою женщину, а то их разъединило порталом, и параллельно он устраивал жизнь себе и окружающим, организуя оборону из подручных материалов. Опять две книги, конфликты с "начальством" и новый прыжок, несколько незапланированный - и герой в мире, который напоминает российские девяностые, но с мобильниками. Самая на мой взгляд унылая часть, бандиты, оборотни в погонах и без, разборки, на ровном месте появившиеся моральные заморочки... короче, еле ноги унес.
В последней книге наметилось особо интересное, совсем странный мир, ни на что не похожий, население которого умерло когда-то давно, оставив разные технологические артефакты, в основном еще работающие. И вроде бы там намечался прогресс в понимании источника Тьмы, но увы.
В целом достаточно энергично, если не раздражаться от длинных описаний техники. Обычно герой пытается что-то созидать, выстроить себе спокойную, "нормальную" для тех условий жизнь. Обычно для этого приходится сначала организовать что-нибудь военизированное типа отряда самообороны, а в итоге конфликты с властями не дают ему возможности долго засиживаться на одном месте. Вот вангую, это автор с себя списал. Местами, пока не найдется подходящая компания, многие страницы идут как внутренний монолог от первого лица, что герой видит - то и поет. Тоже надо пережить. Ну или не надо, если нет интереса.
- Тогда пусть предъявит! - Точно! А то ходют тут всякие, а здесь вам не что-нибудь, а жирфукс! Вот этот козел, который сотрудник, он - кто? - Он - оборотень. А значит, гость жирфукса. Ведь сегодняшняя тема - оборотни и истории о них. Вервольфы как самая привычная для нас разновидность, кицунэ и прочие, прочие, прочие...
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
О пользе феминизма, не иначе. И о том, что мужик в двадцать лет - все еще ребенок, а вот женщина уже нет.
То есть главный герой тут вроде как мужчина, русский за границей, не шибко зажиточный, но все же помещик, очень молодой человек Дмитрий Санин, но по факту он один поступок совершил - благородный, красивый, но глупый, как все благородное, - и то, как мне показалось, чуть ли не на автомате, так он и после этого поступка голову особо не включал, плыл по течению событий и чувств. Но тут появилась она, практически его ровесница, замужняя дама, которая распоряжается не только собой и имуществом мужа, но и окружающими мужчинами, теряющими от нее голову, роковая Мария Полозова. Можно, конечно, обвинить ее в том, что она разбила любовь, но любовь ли это была, если так быстро разбилась? Если бы случился брачный союз Дмитрия и прекрасной, нежной и невинной Джеммы - был бы он счастливым? У меня есть большое сомнение на этот счет. А Мария хотя бы поместье помогла сохранить, в котором на склоне лет уже можно предаваться ностальгии и мечтам о несбывшемся. Короче, не про любовь у меня получилась эта повесть, не про любвь.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Сборник рассказов и повестей. Некоторые так и просятся в экранизации в духе "Блуждающей Земли", хотя большая часть - более камерные, не блокбастерные, уделяющие больше внимания этическим вопросам, хотя и на научной основе. Есть парочка рассказов о ближайшем будущем, и какое-то оно в основном нерадостное. Одна война Штатов с Россией чего стоит (автор явно болеет за Россию). А вот контакты с инопланетянами тоже не сплошь радужные, но как-то выглядят более оптимистично, они могут, конечно, наворотить всякого, но это дает толчок к развитию чего-нибудь на Земле, как в рассказе "Море сновидений".
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Так совпало, что я читала эту книгу в самую жаркую неделю этого лета, так что отчасти прочувствовала малую толику того, что переживали герои, на себе. Так сказать, четыре дэ и полное погружение. Но в отличие от героев, я могла в любой момент пойти выпить водички и постоять под прохладным душем.
Недалекое будущее, территория Соединенных Штатов, но, по сути, в качестве самых крупных административных единиц упоминаются в лучшем случае штаты. Причем в формате едва ли не все против всех. А есть еще корпорации и просто бандиты на местах, и все хотят одного - власти, которую дает владение водой. Засуха уже не стихийное бедствие, которое рано или поздно проходит, а просто особенность климата, реки обмелели, подземные источники едва способны напоить людей. Город умирает, жители в основном заняты попытками выживания и мечтают вырваться и сбежать в Калифорнию, которой они не очень-то и нужны, и границы которой охраняются получше, чем Штато-Мексиканская сейчас. Но одна из героинь мечтает это сделать, и пытается готовиться к переходу границы, а другая, журналистка, в результате проводимого ею расследования быстро оказывается в центре внимания всех заинтересованных лиц, и это внимание отнюдь не доброжелательное.
Действие насыщенное, часто с кровавыми или другими физиологическими подробностями. Накаленная атмосфера передается читателю, иногда кажется, что прямо чувствуешь, как песок на зубах хрустит. У книги стоит жанр "фантастика", но по сути вот это вот допущение об изменении климата и глобальной засухе - единственный фантастический момент в книге, все остальное вполне могло произойти и сейчас, особенно с точки зрения отображения типажей и характеров.
... одна в своей маленькой комнате, в своем большом мире... (с)
Романовская О. Требуется муж, или охота на темного магистра. читать дальшеС первых минут чтения Вайолет Редж шокировала своим поведением. Это как надо было воспитать ребенка, что он считает, что ему все можно, ему все простят и вообще все ему должны. Хотя я встречаю такого ребенка… Это отступление было. Возвращаемся к Вайолет. Один случай только с женихом чего стоит: подставить его и его семью… ладно. Но еще свою втоптать в грязь. Королева с позором выгнала, и не желает говорить. А что Вайолет? Назвала королеву старухой, и не понимает, что такого, что ее застукали с принцем почти в постели. А почему жених не рад? Я ж с принцем решила переспать? Скажу сразу между ними ничего не было, но сам факт. Вайолет совершенно не понимает, что она сделала не так. И такая: ладно, выйду замуж за другого мужика, уже выбрала и все решила. Привыкшая к постоянному вниманию со стороны мужчин, она тупо не понимала что кто то может на нее не смотреть и не реагировать на нее. И это первые 50 страниц «Если ильер проведет с ней ночь, то обязан будет жениться. Главное найти свидителей» - Глава 7 - в этом вся Вайолет. Цинично раздумывает как женить на себе мага, придумывает план и топает в одной сорочке к нему в спальню. И когда получает отворот – поворот, думает как это он мог ей отказать, мерзавец просто. А мужик ли он? «Она чувствовала себя оплеванной. Прежде мужчины боготворили девушку, восхищались ею, дрались за право получить благосклонный взгляд. А Даур … Способен ли он вообще испытывать что-то к женщине?» - Вайолет в шоке, что получила отказ, заявившись в спальню к магу. Она так старалась, а он сухарь. Решила что он не достоин ее. А тут выходит на арену Эдмонт, двоюродный брат нашего мага. Который сразу запал на девчонку, хотя у нее закрались подозрения по этому поводу, недаром много времени провела во дворце. Глава 15 – чего хотела того и добилась. А потом еще и возмутилась. Её решили использовать как девку по всем параметрам. А вот в открытых платьях и флиртовать со всеми не надо. Даур ведь много раз сказал что в его регионе – Сайтрет – совсем другие нравы, да и живут здесь другие люди. Зачем лезть на рожон в «другой монастырь», думать, что если во дворце и дворяне ведут себя определенно, так вести будут себя везде. Темным магам вообще плевать на Вайолет, сама приехала в облегающих и открытых платьях. Самое интересное, что к концу книги у Вайолет все таки появились мозги, начала думать и действовать. Главный злодей удивил, я бы на него и не подумала. Да и вообще про него никто не думал, даже ГГ. Я скорее всего бы показала бы пальцем на Эдмонта, но нет, при всем своем характере, он бы в определенных обстоятельствах остался бы верен брату. Хотя и завидовал ему, с ним можно договориться. Вайолет и Даург наконец то обрели счастье, как говориться «через тернии к звездам».
Какие только герои не побывали гостями нашего жирфукса! Люди самых разных профессий - короли и доктора, полицейские и пираты, актеры и волшебники... и прочие, прочие, прочие. А вот про людей духовного звания мы как-то и позабыли. Эти персонажи заглядывали в комменты исключительно по другим причинам. Прямо дискриминация какая-то получается. Что ж - будем исправлять ситуацию. Сегодня гости жирфукса - персонажи духовного звания. Монахи и священники, кардиналы и епископы... да хоть папы римские! Мудрые и глупые, добродетельные и порочные - уж какими их изобразили авторы...
Надо признать, баба-яга, которой и принадлежит это обращение, знала толк в вежливости. Впрочем, ведь и слуги у нее были не из обычных. Хм... а обычные - это какие? А они вообще бывают? Ведь каждый необычен по-своему. Слуга в том числе. Вот мы сегодня и вспомним их. Тема жирфукса - книги, в сюжете которых слуги и служанки играют важную роль. А если они и вообще главные герои повествования - совсем хорошо! Это ведь нелегко - быть слугой. И не поспоришь с тем, что... ... Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами? Помним классику и не забываем о драматургии!
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Это, в общем-то, не про религию, это про работу мозга. То есть возникновение всех религий рассматривается не с точки зрения этики или морали, а с точки зрения биологии мозга, как он допускает такие выверты - верить в то, что человек не видит, не слышит, не может проверить? И почему это оказалось более адаптивно, чем строго научный подход. Много внимания уделяется не современным "мировым" религиям, а племенным, первобытным, на уровне веры в духов, в приметы (у которых могут быть рациональные корни, но вот остальное навертелось...). Периодически вспоминали Докинза с мемами. Читается достаточно легко, много примеров из жизни и верований племен с параллелями в более знакомые нам религии. Для меня было вполне познавательно и интересно.
Много цитат:Много цитат: Если религиозные представления призваны удовлетворять определенные эмоциональные потребности, они не очень-то справляются со своей задачей. Религиозная картина мира зачастую не менее страшна, чем лишенная сверхъестественного присутствия, и многие религии не столько показывают свет в конце тоннеля, сколько сгущают мрак.
Утешительная религия – в том виде, в котором она существует, – встречается вовсе не там, где жизнь ощутимо сурова и опасна, скорее наоборот. Возьмем одну из немногих религиозных парадигм, явно призванных выработать обнадеживающий взгляд на мир, – движение Нью-Эйдж. Оно утверждает, что люди – все до единого – обладают огромной «силой» и нет такого интеллектуального или физического подвига, который был бы им не по плечу. Согласно этому учению, все мы связаны с таинственными, но по сути своей благосклонными силами Вселенной. Здоровье можно укрепить за счет внутренней духовной стойкости. Человек по природе своей добр. Большинство людей до нынешней жизни прожили другую, весьма интересную. Обратите внимание, что эти льющие бальзам на душу и тешащие самолюбие взгляды зародились и получили распространение в одном из самых благополучных и спокойных обществ за всю историю. Носители этих воззрений сталкиваются с войной, голодом, детской смертностью, неизлечимыми эндемичными заболеваниями и произволом властей куда меньше, чем средневековые европейцы или современные крестьяне «третьего мира».
Если религия утешает, почему она сама и создает большинство страхов, от которых потом лечит?
Разобраться в религии – значит разобраться в определенном виде ментальной эпидемии, в результате которой у людей складываются (на основе варьирующейся информации) довольно схожие формы религиозных понятий и норм.
Как бы мы ни презирали их и ни пренебрегали ими, сплетни, пожалуй, один из основополагающих видов человеческой деятельности, не менее важный для жизни и воспроизводства, чем другие когнитивные способности и эмоциональные установки.
Обращаясь к западным примерам, возьмем еще одно исследование концепции бога, проведенное Джастином Барреттом. Барретт просил испытуемых-христиан представить разные ситуации, в которых им пришлось бы молиться Господу, чтобы спасти других от неминуемой смерти. Например, корабль в открытом море столкнулся с айсбергом и стремительно тонет. Молитва – это, по сути, просьба к богу как-то исправить положение дел, вмешаться в возможную причинно-следственную связь, которая приводит к катастрофе. Однако помочь Господь может по-разному. Например, поддержать на плаву корабль с пробоиной в борту, дать пассажирам силы выдержать долгое ожидание в ледяной воде или надоумить капитана другого корабля сменить курс, увидеть тонущий лайнер и всех спасти. Барретт хотел выяснить, какой из этих сценариев покажется верующим наиболее естественным, чтобы тем самым выявить их (не обязательно осознанное) представление о том, как бог вмешивается в происходящее в мире. Так вот, хотя Барретт постарался сделать все варианты вмешательств одинаково яркими и хотя все они для всемогущего бога пустяк, большинство испытуемых спонтанно выбирали третий вариант.
У людей имеется «теологически корректное» представление о боге как о всемогущем, но интуитивные установки подсказывают, что человеку проще повлиять на сознание, чем подправить или переориентировать физические и биологические процессы.
Попав в беду, человек ищет объяснения и утешения, и именно это дает ему религия. Снова все просто: случается несчастье, человек хочет знать, за что ему такая напасть, и находит причину в богах и духах. Однако не исключено, что обе схемы неверны. С фактической точки зрения все правильно – человек действительно оглядывается на богов в своих оценках допустимого и недопустимого и действительно связывает беды и несчастья с существованием сверхъестественных сил. Именно так эти связи отражены в сознании, но антропология смотрит на них под другим углом. Это не религия поддерживает нравственность, а, наоборот, интуитивные нравственные установки придают религии достоверность. Это не религия дает объяснения несчастьям, а, наоборот, характер поиска человеком источника своих бед облегчает усвоение религии.
Присутствие богов и духов в обрядах становится яснее, если осознать, что мы добавляем их к своим представлениям о церемониях. Эта точка зрения, конечно, не так вдохновляет, как гипотеза о потребности человека преклоняться перед божественным, однако она ближе к тому, что на самом деле происходит в сознании, усваивающем культурный материал.
Во многих местах скрытое «нечто», которым объясняется воздействие обряда, называется обществом, родом, общиной. Кстати, именно так нерелигиозные люди часто объясняют свое участие в религиозных церемониях – свадьбах, бар-мицвах и отпеваниях. Они «не верят», но понимают, что церемонии эти важны, что они оказывают некое воздействие, что ощущение социальной общности требует постоянного отправления ритуалов, даже если их метафизика утратила убедительность. На мой взгляд, по складу ума эти люди куда ближе к верующим, чем кажется.
Умозаключениями относительно конкретных событий движут интуитивные представления о Господе, зачастую расходящиеся с официальной версией. Эти умозаключения и определяют разницу между верующими и неверующими. Первые думают о возможной реакции Господа на тот или иной поступок; интуитивно чувствуют, что определенное поведение будет в его глазах порочным; верят, что Господь защитит их от той или иной опасности; пытаются понять, почему он посылает им испытания и т. д. Эти мысли у христиан, как и у квайо, не носят теологического характера, то есть они не связаны с вопросом о существовании или могуществе Господа, они касаются более практических материй: чего ожидать сейчас и что делать дальше. И точно так же, как у квайо, да и любого носителя религиозных представлений, эти практические мысли требуют активации разных когнитивных систем. При молитве активируется система, отвечающая за интуитивные заключения об устной коммуникации. Когда человек обещает Господу, что будет хорошо себя вести, у него включена система социального обмена, дающая интуитивную установку, что благо (покровительство) можно получить, лишь заплатив определенную цену (в данном случае покаяние). Предположение, что Господу ведомы человеческие поступки, рождает активация системы интуитивной психологии. Считать, что порочным поведением мы оскорбляем Господа, нам предписывают интуитивные установки этической системы. Таким образом, предположение о существовании Господа или предков активирует целый ряд когнитивных систем. Приближает ли это нас к ответу на вопрос, почему люди во все это верят? Да. Мне кажется, это в той или иной степени и есть ответ.
Когда люди жертвуют свинью в обмен на ожидаемое покровительство, интуитивное представление о приемлемости таких действий подтверждается системой социального обмена, которая сообщает лишь следующее: если у вас имеется партнер по обмену и он получает что-то от вас, вы вправе ожидать ответной услуги. Но эта система не обязана определять, существует ли ваш партнер на самом деле.
Между тем биолог Льюис Уолперт выдвигает противоположную версию – при наших когнитивных предпосылках как раз научная деятельность для человека «неестественна».
Соблазнительно было бы думать, что религиозное мышление возникло в связи с тем, что благодаря ему разум становился более гибким и открытым. Но антропологические, археологические и психологические данные рисуют несколько иную картину. Человеческий разум не раскрывался навстречу всем сверхъестественным представлениям без разбора. Наоборот, в силу наличия множества хитроумных систем логического вывода он воспринимал только очень ограниченный набор сверхъестественных понятий: те, которые активируют одним махом когнитивные механизмы, связанные с распознаванием деятельности, избеганием хищников, восприятием смерти, этикой, социальным обменом. Такой совокупной релевантности достигает только очень узкий круг представлений – вот почему у религиозных концепций в разных культурах столько общего.
Подлинная среда человеческого обитания – информация, причем преимущественно поставляемая другими людьми. Это экологическая ниша человека.
Нельзя сказать, что существует некая линия развития, что люди, сначала породив множество противоестественных представлений, постепенно оттачивали их, приходя к религии в нашем нынешнем понимании. Процесс отбора шел непрерывно, поскольку человек непрерывно формирует идеи и представления, а значит, каждая версия каждой концепции бога или духа будет слегка отличаться от остальных. Однако после множества циклов коммуникации эти варианты все равно сводятся к мотивам, о которых я здесь говорил. Происходит это потому, что у любого человеческого разума имеются системы, обеспечивающие этим мотивам при отборе небольшое преимущество, о котором мы тоже говорили. В числе этих систем – комплекс интуитивных онтологических предположений; склонность заострять внимание на противоестественном и вспоминать его, если оно порождает множество умозаключений; система распознавания и высокоактивного распознавания деятельности; комплекс систем социального взаимодействия, которые придают особую релевантность понятию сущностей, владеющих полнотой информации; набор интуитивных нравственных установок, которые вроде бы не имеют четкого обоснования в наших собственных представлениях; и набор социальных категорий, представляющих такую же проблему. Теперь мы уже не удивляемся, что религиозные понятия и поведение существуют не первое тысячелетие, а возможно, и дольше, и обращаются к схожим мотивам по всему миру. Все дело в том, что эти понятия оказываются оптимальными в том смысле, что активируют множество систем таким образом, который обусловливает их дальнейшую передачу.
Кроме Декларации о биоэтике и правах человека я ничего не нарушаю!
Вторая книжка из, как оказалось после окончания первой одноименной, цикла. Спойлеры - в пределах этой сюжет завершен, хотя не так, как это обычно бывает в ромфантах, но зато получился задел на будущие книги. По-доброму, можно было бы и одной книгой выпускать первую и эту, это один сюжет, который разрывается на полуслове, и продолжение пришлось ждать. И я думала, что к концу книги героиня станет успешной предпринимательницей, ну плюс-минус, освоит магию, РАЗБЕРЕТСЯ С НАЛОГОВОЙ УЖЕ НАКОНЕЦ, простите, накипело, как может накипеть только у бухгалтера в период отчетности, замуж выйдет, в конце концов. Но автор подготовила несколько вотэтоповоротов, так что просто и прямолинейно ничего не получилось, хотя повороты эти смотрелись достаточно внезапно. Да, как те самые рояли. Почти совсем забыли о дорогом кузене, из-за нежелания выходить за которого героиня и оказалась в этой своей лавке, как-то все не до него было. Колоритная компания помощников - Домовой-кот, бухгалтер-мышь и ведьминский гримуар Сарочка (таки да) по-прежнему где-то облегчали существование героини, где-то усложняли, особенно Сарочка со своей страстью к сводничеству, и неизменно создавали хорошее настроение у меня как читателя. За мышь переживала как за родную, и финальный финт случился не без ее участия. Учёбы мало. Магазина как такового тоже не очень. Много посиделок на кухне с чайком и сплетнями, чай обычно успокаивающий. Роковой и сексуальный... ну, он все еще последний из Бруннен-джи.