Александра
Уже давно хотела написать здесь о "Записках маргинала", но всегда останавливало какое-то глупое стеснение. Дело в том, что с автором книги я не только виртуально знакома, но и встречалась в реале. А это как-то не то же самое, что рассуждать о книгах писателей, с которыми нельзя запросто поболтать на тех же дайриках. И пока я мыкалась, топталась и не знала, с чего начать, в Diary best опубликовали интервью с самим автором "Записок".
Сегодня у нас в гостях Михаил Гончарок — он же Либертарный Дракон — историк, писатель, публицист, @дневниковец с 10-ти летнем стажем и анархист, уважаюющий традиционные ценности. Родился в Ленинграде. В 1984 г. закончил исторический факультет Ленинградского государственного педагогического института им. Герцена. С 1990 года живет и работает в Израиле.
the-best-of-thebest.diary.ru/p189102626.htm
В Diary best интервью попало с сильно урезанном виде, под "морем" можно прочитать полный вариант.
читать дальше- Как ты оказался на ресурсе дневников?
- По ошибке. В 2002 г. я познакомился по переписке с одним человеком, историком, как и я, - мы общались на одном форуме, - потом он пропал, я стал его разыскивать и написал как-то на электронную почту письмо – думал, что на его адрес, а оказалось, что на адрес его жены. Это была Эллаирэ. Так мы познакомились и с ней, она оказалась интересным человеком. Много общались в аське, и вот осенью 2003 г. она, можно сказать за руку, привела меня сюда. У неё к тому времени уже был свой аккаунт на Дайри. Я не умел регистрироваться, я тогда вообще мало что понимал в этих новых технологиях, и она всё сделала за меня.
- Что символизирует твой ник?
- По большому счёту, он не символизирует ничего, кроме состояния души на тот момент. Я историк, занимаюсь исследованиями некоторых аспектов истории анархизма. Либертарность многие понимают как некий почти синоним анархизму, а драконы здесь при том, что как раз в то время я перечитывал "Волшебника Земноморья" Урсулы Ле Гуин.
- Каким было первое впечатление?
- Очень симпатичное впечатление. Участников было мало, чуть ли не все перезнакомились друг с другом очень быстро. Люди, за малым исключением, оказались приятными. Ощущение – почти как от коммуны, где все друг другу – или близкие родственники, или друзья, не лезущие через порог посмотреть – а что там сосед? Сосед, если захочет, сам дверь приоткроет. Со многими из этих людей мы сохранили дружеские отношения до сих пор.
- Глазами старожила ресурса, как изменились дневники и их обитатели за прошедшие годы?
- Тут два момента. Во-первых, рост общего объёма интернет-информации и привычка к сетевому образу жизни несколько снивелировали подлинно человеческую, духовную, я бы сказал, составную общения, присущую началу 2000-х годов, когда интернет вообще был новинкой. Это общее наблюдение. Во-вторых, скажем так - все "ветераны" выросли, а некоторые даже состарились. Инфантильности меньше, а вместе с общим жизненным опытом, будь он неладен, выросла и отчуждённость - сиречь барьеры откровенности. Думаю, это общая проблема сетевого общения, но пусть в этом разбираются психологи и социологи. При этом на Дайри до сих пор есть люди, которых я считаю близкими, из числа тех, с кем я познакомился именно здесь. Мы встречаемся, причём отнюдь не только виртуально, ездим друг другу в гости…
- Какие события дневниковой жизни запомнились лучше всего и чем?
- Помню великую эпопею с Принцем Норвежским Фортинбрасом зимы 2003/2004 гг., от которой я чуть не сошёл с ума и чуть не ликвидировал аккаунт. Благо, добрые люди помогли опомниться. Это было время, когда я относился к интернету не как к роскоши, но к средству передвижения.
- Какую роль дневники играют в твоей жизни?
- В первые годы – огромную. Сейчас – скорее вспомогательную. В 2003 году и ещё немало лет я думал о Дайри, засыпая и просыпаясь. Всё время в голове крутилось – нужно вот тому-то написать письмо, у него ребёнок болеет, поддержать, а тот-то отправляется в путешествие, так необходимо пожелать ему счастливой дороги, а эти вот вообще женятся, причём оба – дневниковцы, так нужно их поздравить. Ну, и параллельно - что вот появилась интересная мысль, надо бы её записать, и прочёл новую книжку, нужно поделиться ссылкой, и произошло нечто интересное, так неплохо бы и самому написать рассказ.
- Какие главные советы ты бы дал новичкам ресурса?
- Трудно сказать. Виртуальные взаимоотношения за последнее десятилетие сильно изменились, да и советчик из меня аховый… Наверное, не относиться к происходящему в виртуальном пространстве слишком серьёзно – в том смысле, что не стоит быть в каждой дырке затычкой и соваться со своими идеями туда, куда тебя не приглашают. (Между прочим, этот совет я всегда даю в первую очередь себе самому.) С другой стороны, если среди новых знакомых появится тот, кто станет тебе по-настоящему дорог, то стараться беречь эти отношения.
- Что тебя в жизни больше всего вдохновляет?
- Книжки, женщины и выпивка в хорошей компании.
- Как случилась твоя книга?
- Так же, как и моё появление на дневниках – случайно. Общаясь со своими постоянными читателями, уже осенью 2003 года (тогда ПЧ было ещё не так много, с большинством из них мы общались достаточно плотно, пусть только и по переписке, образовался такой симпатичный мне, близкий круг), часто стала появляться мысль – надо бы рассказать им что-нибудь интересное. Поделиться чем-нибудь из моих историй. Я стал писать что-то вроде заметок, зарисовок. Постепенно из них стали вырастать законченные рассказы. Вообще говоря, у меня к тому времени вышло уже несколько книг, но всё это были научные монографии. Ещё одна из причин, по которым я стал писать в дневнике прозу – желание дать отдохнуть голове от научных работ. К лету 2007 года рассказов, которые я писал в дневнике, накопилось уже изрядно. Кое-кто из ПЧ вывешивал их на разных ресурсах в открытом интернете. Случилось так, что их нашло одно русскоязычное литературное издательство в Бостоне, обратившееся ко мне с предложением издать сборник. Я, разумеется, согласился, хотя до этого мне и в голову не приходило рассматривать себя в качестве писателя. Американские издатели, нашарившие в сети мои тексты, попросили меня для пущей солидности обратиться к кому-нибудь из знакомых литераторов, чтобы те написали отзывы к выходящему сборнику прозы. Я обратился к нескольким знакомым писателям, среди них – к Игорю Губерману, с которым мы много лет живём рядом, и к поэту Борису Камянову, с которым мы как-то выпивали вместе. Оба написали прекрасные отзывы, и по следам этого в скором времени меня приняли в союз писателей… Потом появились публикации в толстых литературных журналах и альманахах. Сейчас в Москве, в издательстве имени Окуджавы, готовится к выходу в свет ещё один сборник рассказов.
- Чему тебя научил опыт ее создания?
- Что написать книжку несколько легче, чем издать её. Смеюсь.
- Как складываются отношения с читателями?
- Хорошо складываются. Можно сказать, что из числа тех, кто книжку прочёл, я обзавёлся небольшим кругом настоящих почитателей. С некоторыми из них сложились прекрасные человеческие отношения. А если ты имеешь в виду ПЧ дневника, то среди них есть, не говоря высоких слов, настоящие друзья и любимые люди.
- С кем из известных писателей и поэтов у тебя больше всего общего в характере и взгляде на мир?
- Понятия не имею. Среди моих знакомых поэтов и прозаиков нет ни одного, на кого я походил бы чертами характера. За исключением одного общего момента, равно присущего, надо полагать, литераторам всего мира – рефлексивности. С мировоззрением – дело другое, тут всё достаточно просто. Я вырос на литературе шестидесятников.
- Если бы можно было поговорить с кем-то из исторических лиц прошлого, с кем бы ты хотел побеседовать и о чем?
- Не люблю исторических лиц прошлого, даже с самыми порядочными из них бесполезно разговаривать. Очень часто мысленно беседую с фантастическими и мифическими персонажами, вот тут – раздолье для воображения.
- Какое высказывание или афоризм лучше всего отображает твою жизненную позицию?
- Никогда, знаете ли, не задумывался. Пожалуй, вот это, из Венички Ерофеева:
"А Алексей Маресьев сказал: "У каждого в душе должен быть свой комиссар". А у меня в душе нет своего комиссара".
- В чем твой самый большой страх и как ты его преодолеваешь?
- У меня очень много страхов, и до сих пор я не преодолел ни одного из них.
- Из чего состоит идеальный вечер?
- "Идеал потому и называется идеалом, что находится в разительном несоответствии с действительностью". Не бывает идеальных вечеров, как и вообще ничего идеального не бывает, но если говорить об оптимальном для меня лично, то – с несколькими очень близкими друзьями выпивать и спорить на кухне до хрипоты на интеллектуальные темы; а потом они уходят и я остаюсь наедине с любимой женщиной.
- Твои отношения со временем: оно враг или союзник?
- Собутыльник, скорее.
- Что бы ты с собой взял на необитаемый остров?
- Библиотеку и какую-нибудь близкую мне духовно Пятницу. Впрочем, тогда остров уже не мог бы считаться необитаемым.
- Есть ли в твоей жизни место, приезжая в которое ты чувствуешь "я дома!"?
- Карельский перешеек под Ленинградом.
- Как строятся твои отношения с собой? Дружишь? Воюешь? Постоянно совершенствуешь или принимаешь себя таким, как есть?
- Постоянно воюю, но в конечном итоге не менее постоянно принимаю себя таким, каков есть.
- Если бы у тебя был выбор прожить 3 разных жизни, то какими бы они были?
- Боюсь, от такого богатого выбора я струхнул бы и трижды предпочёл прожить свою собственную жизнь.
- Какими качествами должен обладать человек, чтобы стать твоим близким другом?
- В моей жизни было очень мало людей, которых я считал по-настоящему близкими друзьями. И все они были совершенно разными. Две вещи, которые их объединяли – эмпатия и страстная любовь к книгам.
- Какая потеря в жизни для тебя самая страшная?
- Не хочу говорить об этом, а то сбудется. "Ангелы слышат мысли, а бесы – слова".
- На твой взгляд, каких качеств больше всего не хватает современным людям?
- Самодостаточности.
- Есть ли, на твой взгляд, верный способ изменить весь мир к лучшему? Если да, то какой?
- Нет такого способа. Все дикости в истории человечества начинались с инфантильной идеи, что таковой способ существует. Остаётся утешаться тем, что "если хочешь улучшить мир, начни с самого себя". Впрочем, это тоже не утешение, поскольку себя улучшить я не в состоянии точно так же.
- Ты родился и вырос в одной стране, а теперь живешь в другой. На твой взгляд, какая самая большая потеря человека, который меняет для себя страну проживания?
- В другой стране я живу почти полжизни. В первые годы после отъезда я ответил бы на этот вопрос так: "самая большая потеря - это утрата привычного, близкого круга общения и востребованности". Впоследствии, уже на местной почве, я приобрёл совершенно другой круг общения, который, полагаю, оказался ничуть не менее важным для меня, по большому же счёту - даже более значимым, согласующимся с моим внутренним "я". Вместе с тем, с течением лет, обнаружилось, что и старый круг никуда не делся - теперь, слава богу, можно совершенно спокойно ездить друг к другу в гости, про переписку и разговоры по скайпу я уже и не говорю. Двадцать пять лет назад было не то. Те, кто уезжал, ныряли в полную неизвестность без особой надежды когда-либо навестить места своего детства, друзей и близких. Люди расставались навсегда. Я помню совершенно душераздирающие сцены прощаний в аэропортах и на железнодорожных вокзалах. Это напоминало процедуру прощания на похоронах. Но, когда в 1990-м году уезжал я, всё-таки времена изменились, и где-то на горизонте уже маячил некий свет надежды. В семидесятых, помню, ощущение от прощания было совсем другим - глухой тоской, как будто вколачивали гвоздь в крышку гроба.
Многие (думаю, большинство) ностальгируют тем яростнее, чем меньше у них получается состояться в профессиональной сфере на новом месте и свыкнуться с окружающей ментальностью. У меня, слава богу, с этим всё в порядке, да и ехал я не за колбасой.
Галич писал: "Я в грусть по берёзкам не верю, / разлуку слезами - не мерь". Но мои "берёзки" - это хвойный лес, и вот по нему я действительно грущу. Теперь, по большому счёту, мне не хватает лишь привычной с детства, любимой природы Севера. Это одна из главных причин, по которым я часто приезжаю в Россию. Встретиться с друзьями детства, одноклассниками и однокурсниками, выпить положенное в таких случаях количество водки, и - в лес. К соснам, валунам, маленьким таёжным озёрам.
- А какое самое большое приобретение?
- Полагаю, у меня лично таковых - два. Реализованность в любимой професии и дочка, чудом родившаяся в 2000-м году в Иерусалиме.
- Готовишь ли ты какие-нибудь местные блюда? Если да - поделишься ли фирменным рецептом?
- Нет, кулинар из меня аховый. Обожаю вкусно поесть, но перспектива готовить самому никогда не првлекала. Выяснилось, кстати, что очень люблю восточную кухню, а к европейской довольно равнодушен.
- В твоем доме много бумажных книг?
- Три шкафа, набитых под завязку. Места для новых приобретений практически нет, поэтому я даже перестал в последнее время ходить по книжным магазинам. Просто некуда ставить книжки. Приношу в дом только те издания, которые мне дарят - от книг с надписанными автографами отбояриваться - грех.
- Как ты относишься к электронным книгам?
- Хотел ответить: "как к неизбежному злу". Я консервативен, мне ужасно не нравится, что электронная книга вытесняет бумажную. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что это объективный процесс, никуда от него не деться. В принципе, конечно, хорошо, что в сети стал доступен почти любой нужный текст. Захотелось почитать книжку - пожалуйста. Но читать с экрана я не люблю, да и с глазами проблема. Нахожу книгу, скачиваю её, распечатываю, и тлько в таком виде читаю. Потом иногда переплетаю некоторые, особо понравившиеся вещи.
- Считаешь ли ты, что какие-то книги обязательно должны выходить только в бумажном виде? Если да, то - какие?
- Не думаю. Любой шедевр, по моему мнению, должен быть доступен желающим, а сделать это можно только через интернет. Это, как бы, из области "культуру - в массы". Но я категорически убеждён, что гарантией (почти гарантией) физического сохранения книги является печать. Пусть вышедшая даже микроскопическим тиражом, но книга, хранящаяся на библиотечной или архивной полке, как бы является мостиком в вечность. Что угодно может произойти с электронными носителями, а настоящая, реальная книжка - вот она, стоит. Её можно взять в руки, потрогать переплёт, понюхать. Вот это - настоящее. Конечно, понятно, что "вечность" в данном случае является метафорой. Ничего вечного нет, и судьба бумажных книг по прошествии нескольких столетий всё равно будет печальна даже при максимально хороших условиях хранения. Однако мне упрямо хочется думать, что настоящее - это то, что можно потрогать руками. Возможно, это своего рода первобытный атавизм и вообще не комильфо, но тем не менее.
У меня отношение к печатному изданию - как к святому. Книжка - это святое. Я совершенно не в состоянии выбросить печатное, переплетённое издание на помойку. Вне зависимости от того, что находится под переплётом. Когда я уезжал из СССР, то не знал, что делать с гигантским книжным шкафом, доставшимся мне со всем содержимым от дедушки, правоверного партийца. В шкафу хранились полные собрания сочинений Маркса и Энгельса, Ленина, Сталина и Мао Цзе-дуна. Шкаф этот весил, наверное, тонну. Я не смог пересилить себя и заставить ни вынести всё это богатство на помойку, ни сдать в макулатуру. Так и уехал, махнув рукой, оставив шкаф со всем содержимым новым хозяевам - пусть сами решают.
- Как ты думаешь, в чем причина возникновения среди молодежи моды на Советский Союз?
- В том, что молодёжь не жила в СССР и плохо представляет, что это такое на практике. С течением времени любое историческое явление, любой период времени становится заманчивым для определённой группы людей, никогда не являвшихся ему свидетелями. Некоторые ностальгируют по царской России, по средним векам, кое-кто идеализирует неолит. СССР - это такое Беловодье для даже не очень глупых людей. Что смешно и антиисторично, но, тем не менее, чисто по-человечески понятно.
- В до-интернетные времена писатели играли важную роль в культуре и истории - они обобщали и систематизировали свой опыт и наблюдения, и делились этим с миром с помощью своих книг. Сейчас любой человек с помощью соцсетей может рассказать миру о себе и своей точке зрения, и быть быстро услышанным широкой аудиторией. Какова, на твой взгляд, роль писателя в этом современном мире?
- Боже меня упаси считать себя "инженером человеческих душ". На самом деле, идея величия писателя и его роль как некоего пророка, ментора, наставника поколения очень свойственна именно русской литературе. Но вообще-то я давно не считаю себя вправе давать советы и учить других. Для меня роль писателя заключается лишь в том, чтобы рассказать - по возможности грамотно и, то что называется профессионально - о своём собственном опыте этой жизни. Никаких поучений. Выводы от прочитанного читатель сделает сам. Уайльд говорил: "нет книг моральных и аморальных. Есть книги, написанные хорошо, и книги, написанные плохо. Вот и всё".
Хочу заметить, что, на мой взгляд, Михаил Гончарок абсолютно не лукавит, когда говорит о своем понимании роли писателя. В "Записках маргинала" меня больше всего подкупает именно это нечастое в литературе сочетание: наблюдение и отсутствие морализаторства в той или иной форме. Я уверена в том, что литература не должна давать готовых рецептов и ответов на вопросы. Наоборот, хорошую книгу будешь еще долго вспоминать и обдумывать, потому что авторский взгляд открывает перед читателем те грани жизни, которые ему самому не слишком просто (или совсем невозможно) рассмотреть подробнее в силу самых разных причин. И тогда наш собственный взгляд на мир становится чуть шире.
Именно этого можно с уверенностью ожидать от прочтения "Записок маргинала".
Обо всем остальном автор сказал гораздо лучше, чем могла бы это сделать я.
Сегодня у нас в гостях Михаил Гончарок — он же Либертарный Дракон — историк, писатель, публицист, @дневниковец с 10-ти летнем стажем и анархист, уважаюющий традиционные ценности. Родился в Ленинграде. В 1984 г. закончил исторический факультет Ленинградского государственного педагогического института им. Герцена. С 1990 года живет и работает в Израиле.
the-best-of-thebest.diary.ru/p189102626.htm
В Diary best интервью попало с сильно урезанном виде, под "морем" можно прочитать полный вариант.
читать дальше- Как ты оказался на ресурсе дневников?
- По ошибке. В 2002 г. я познакомился по переписке с одним человеком, историком, как и я, - мы общались на одном форуме, - потом он пропал, я стал его разыскивать и написал как-то на электронную почту письмо – думал, что на его адрес, а оказалось, что на адрес его жены. Это была Эллаирэ. Так мы познакомились и с ней, она оказалась интересным человеком. Много общались в аське, и вот осенью 2003 г. она, можно сказать за руку, привела меня сюда. У неё к тому времени уже был свой аккаунт на Дайри. Я не умел регистрироваться, я тогда вообще мало что понимал в этих новых технологиях, и она всё сделала за меня.
- Что символизирует твой ник?
- По большому счёту, он не символизирует ничего, кроме состояния души на тот момент. Я историк, занимаюсь исследованиями некоторых аспектов истории анархизма. Либертарность многие понимают как некий почти синоним анархизму, а драконы здесь при том, что как раз в то время я перечитывал "Волшебника Земноморья" Урсулы Ле Гуин.
- Каким было первое впечатление?
- Очень симпатичное впечатление. Участников было мало, чуть ли не все перезнакомились друг с другом очень быстро. Люди, за малым исключением, оказались приятными. Ощущение – почти как от коммуны, где все друг другу – или близкие родственники, или друзья, не лезущие через порог посмотреть – а что там сосед? Сосед, если захочет, сам дверь приоткроет. Со многими из этих людей мы сохранили дружеские отношения до сих пор.
- Глазами старожила ресурса, как изменились дневники и их обитатели за прошедшие годы?
- Тут два момента. Во-первых, рост общего объёма интернет-информации и привычка к сетевому образу жизни несколько снивелировали подлинно человеческую, духовную, я бы сказал, составную общения, присущую началу 2000-х годов, когда интернет вообще был новинкой. Это общее наблюдение. Во-вторых, скажем так - все "ветераны" выросли, а некоторые даже состарились. Инфантильности меньше, а вместе с общим жизненным опытом, будь он неладен, выросла и отчуждённость - сиречь барьеры откровенности. Думаю, это общая проблема сетевого общения, но пусть в этом разбираются психологи и социологи. При этом на Дайри до сих пор есть люди, которых я считаю близкими, из числа тех, с кем я познакомился именно здесь. Мы встречаемся, причём отнюдь не только виртуально, ездим друг другу в гости…
- Какие события дневниковой жизни запомнились лучше всего и чем?
- Помню великую эпопею с Принцем Норвежским Фортинбрасом зимы 2003/2004 гг., от которой я чуть не сошёл с ума и чуть не ликвидировал аккаунт. Благо, добрые люди помогли опомниться. Это было время, когда я относился к интернету не как к роскоши, но к средству передвижения.
- Какую роль дневники играют в твоей жизни?
- В первые годы – огромную. Сейчас – скорее вспомогательную. В 2003 году и ещё немало лет я думал о Дайри, засыпая и просыпаясь. Всё время в голове крутилось – нужно вот тому-то написать письмо, у него ребёнок болеет, поддержать, а тот-то отправляется в путешествие, так необходимо пожелать ему счастливой дороги, а эти вот вообще женятся, причём оба – дневниковцы, так нужно их поздравить. Ну, и параллельно - что вот появилась интересная мысль, надо бы её записать, и прочёл новую книжку, нужно поделиться ссылкой, и произошло нечто интересное, так неплохо бы и самому написать рассказ.
- Какие главные советы ты бы дал новичкам ресурса?
- Трудно сказать. Виртуальные взаимоотношения за последнее десятилетие сильно изменились, да и советчик из меня аховый… Наверное, не относиться к происходящему в виртуальном пространстве слишком серьёзно – в том смысле, что не стоит быть в каждой дырке затычкой и соваться со своими идеями туда, куда тебя не приглашают. (Между прочим, этот совет я всегда даю в первую очередь себе самому.) С другой стороны, если среди новых знакомых появится тот, кто станет тебе по-настоящему дорог, то стараться беречь эти отношения.
- Что тебя в жизни больше всего вдохновляет?
- Книжки, женщины и выпивка в хорошей компании.
- Как случилась твоя книга?
- Так же, как и моё появление на дневниках – случайно. Общаясь со своими постоянными читателями, уже осенью 2003 года (тогда ПЧ было ещё не так много, с большинством из них мы общались достаточно плотно, пусть только и по переписке, образовался такой симпатичный мне, близкий круг), часто стала появляться мысль – надо бы рассказать им что-нибудь интересное. Поделиться чем-нибудь из моих историй. Я стал писать что-то вроде заметок, зарисовок. Постепенно из них стали вырастать законченные рассказы. Вообще говоря, у меня к тому времени вышло уже несколько книг, но всё это были научные монографии. Ещё одна из причин, по которым я стал писать в дневнике прозу – желание дать отдохнуть голове от научных работ. К лету 2007 года рассказов, которые я писал в дневнике, накопилось уже изрядно. Кое-кто из ПЧ вывешивал их на разных ресурсах в открытом интернете. Случилось так, что их нашло одно русскоязычное литературное издательство в Бостоне, обратившееся ко мне с предложением издать сборник. Я, разумеется, согласился, хотя до этого мне и в голову не приходило рассматривать себя в качестве писателя. Американские издатели, нашарившие в сети мои тексты, попросили меня для пущей солидности обратиться к кому-нибудь из знакомых литераторов, чтобы те написали отзывы к выходящему сборнику прозы. Я обратился к нескольким знакомым писателям, среди них – к Игорю Губерману, с которым мы много лет живём рядом, и к поэту Борису Камянову, с которым мы как-то выпивали вместе. Оба написали прекрасные отзывы, и по следам этого в скором времени меня приняли в союз писателей… Потом появились публикации в толстых литературных журналах и альманахах. Сейчас в Москве, в издательстве имени Окуджавы, готовится к выходу в свет ещё один сборник рассказов.
- Чему тебя научил опыт ее создания?
- Что написать книжку несколько легче, чем издать её. Смеюсь.
- Как складываются отношения с читателями?
- Хорошо складываются. Можно сказать, что из числа тех, кто книжку прочёл, я обзавёлся небольшим кругом настоящих почитателей. С некоторыми из них сложились прекрасные человеческие отношения. А если ты имеешь в виду ПЧ дневника, то среди них есть, не говоря высоких слов, настоящие друзья и любимые люди.
- С кем из известных писателей и поэтов у тебя больше всего общего в характере и взгляде на мир?
- Понятия не имею. Среди моих знакомых поэтов и прозаиков нет ни одного, на кого я походил бы чертами характера. За исключением одного общего момента, равно присущего, надо полагать, литераторам всего мира – рефлексивности. С мировоззрением – дело другое, тут всё достаточно просто. Я вырос на литературе шестидесятников.
- Если бы можно было поговорить с кем-то из исторических лиц прошлого, с кем бы ты хотел побеседовать и о чем?
- Не люблю исторических лиц прошлого, даже с самыми порядочными из них бесполезно разговаривать. Очень часто мысленно беседую с фантастическими и мифическими персонажами, вот тут – раздолье для воображения.
- Какое высказывание или афоризм лучше всего отображает твою жизненную позицию?
- Никогда, знаете ли, не задумывался. Пожалуй, вот это, из Венички Ерофеева:
"А Алексей Маресьев сказал: "У каждого в душе должен быть свой комиссар". А у меня в душе нет своего комиссара".
- В чем твой самый большой страх и как ты его преодолеваешь?
- У меня очень много страхов, и до сих пор я не преодолел ни одного из них.
- Из чего состоит идеальный вечер?
- "Идеал потому и называется идеалом, что находится в разительном несоответствии с действительностью". Не бывает идеальных вечеров, как и вообще ничего идеального не бывает, но если говорить об оптимальном для меня лично, то – с несколькими очень близкими друзьями выпивать и спорить на кухне до хрипоты на интеллектуальные темы; а потом они уходят и я остаюсь наедине с любимой женщиной.
- Твои отношения со временем: оно враг или союзник?
- Собутыльник, скорее.
- Что бы ты с собой взял на необитаемый остров?
- Библиотеку и какую-нибудь близкую мне духовно Пятницу. Впрочем, тогда остров уже не мог бы считаться необитаемым.
- Есть ли в твоей жизни место, приезжая в которое ты чувствуешь "я дома!"?
- Карельский перешеек под Ленинградом.
- Как строятся твои отношения с собой? Дружишь? Воюешь? Постоянно совершенствуешь или принимаешь себя таким, как есть?
- Постоянно воюю, но в конечном итоге не менее постоянно принимаю себя таким, каков есть.
- Если бы у тебя был выбор прожить 3 разных жизни, то какими бы они были?
- Боюсь, от такого богатого выбора я струхнул бы и трижды предпочёл прожить свою собственную жизнь.
- Какими качествами должен обладать человек, чтобы стать твоим близким другом?
- В моей жизни было очень мало людей, которых я считал по-настоящему близкими друзьями. И все они были совершенно разными. Две вещи, которые их объединяли – эмпатия и страстная любовь к книгам.
- Какая потеря в жизни для тебя самая страшная?
- Не хочу говорить об этом, а то сбудется. "Ангелы слышат мысли, а бесы – слова".
- На твой взгляд, каких качеств больше всего не хватает современным людям?
- Самодостаточности.
- Есть ли, на твой взгляд, верный способ изменить весь мир к лучшему? Если да, то какой?
- Нет такого способа. Все дикости в истории человечества начинались с инфантильной идеи, что таковой способ существует. Остаётся утешаться тем, что "если хочешь улучшить мир, начни с самого себя". Впрочем, это тоже не утешение, поскольку себя улучшить я не в состоянии точно так же.
- Ты родился и вырос в одной стране, а теперь живешь в другой. На твой взгляд, какая самая большая потеря человека, который меняет для себя страну проживания?
- В другой стране я живу почти полжизни. В первые годы после отъезда я ответил бы на этот вопрос так: "самая большая потеря - это утрата привычного, близкого круга общения и востребованности". Впоследствии, уже на местной почве, я приобрёл совершенно другой круг общения, который, полагаю, оказался ничуть не менее важным для меня, по большому же счёту - даже более значимым, согласующимся с моим внутренним "я". Вместе с тем, с течением лет, обнаружилось, что и старый круг никуда не делся - теперь, слава богу, можно совершенно спокойно ездить друг к другу в гости, про переписку и разговоры по скайпу я уже и не говорю. Двадцать пять лет назад было не то. Те, кто уезжал, ныряли в полную неизвестность без особой надежды когда-либо навестить места своего детства, друзей и близких. Люди расставались навсегда. Я помню совершенно душераздирающие сцены прощаний в аэропортах и на железнодорожных вокзалах. Это напоминало процедуру прощания на похоронах. Но, когда в 1990-м году уезжал я, всё-таки времена изменились, и где-то на горизонте уже маячил некий свет надежды. В семидесятых, помню, ощущение от прощания было совсем другим - глухой тоской, как будто вколачивали гвоздь в крышку гроба.
Многие (думаю, большинство) ностальгируют тем яростнее, чем меньше у них получается состояться в профессиональной сфере на новом месте и свыкнуться с окружающей ментальностью. У меня, слава богу, с этим всё в порядке, да и ехал я не за колбасой.
Галич писал: "Я в грусть по берёзкам не верю, / разлуку слезами - не мерь". Но мои "берёзки" - это хвойный лес, и вот по нему я действительно грущу. Теперь, по большому счёту, мне не хватает лишь привычной с детства, любимой природы Севера. Это одна из главных причин, по которым я часто приезжаю в Россию. Встретиться с друзьями детства, одноклассниками и однокурсниками, выпить положенное в таких случаях количество водки, и - в лес. К соснам, валунам, маленьким таёжным озёрам.
- А какое самое большое приобретение?
- Полагаю, у меня лично таковых - два. Реализованность в любимой професии и дочка, чудом родившаяся в 2000-м году в Иерусалиме.
- Готовишь ли ты какие-нибудь местные блюда? Если да - поделишься ли фирменным рецептом?
- Нет, кулинар из меня аховый. Обожаю вкусно поесть, но перспектива готовить самому никогда не првлекала. Выяснилось, кстати, что очень люблю восточную кухню, а к европейской довольно равнодушен.
- В твоем доме много бумажных книг?
- Три шкафа, набитых под завязку. Места для новых приобретений практически нет, поэтому я даже перестал в последнее время ходить по книжным магазинам. Просто некуда ставить книжки. Приношу в дом только те издания, которые мне дарят - от книг с надписанными автографами отбояриваться - грех.
- Как ты относишься к электронным книгам?
- Хотел ответить: "как к неизбежному злу". Я консервативен, мне ужасно не нравится, что электронная книга вытесняет бумажную. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что это объективный процесс, никуда от него не деться. В принципе, конечно, хорошо, что в сети стал доступен почти любой нужный текст. Захотелось почитать книжку - пожалуйста. Но читать с экрана я не люблю, да и с глазами проблема. Нахожу книгу, скачиваю её, распечатываю, и тлько в таком виде читаю. Потом иногда переплетаю некоторые, особо понравившиеся вещи.
- Считаешь ли ты, что какие-то книги обязательно должны выходить только в бумажном виде? Если да, то - какие?
- Не думаю. Любой шедевр, по моему мнению, должен быть доступен желающим, а сделать это можно только через интернет. Это, как бы, из области "культуру - в массы". Но я категорически убеждён, что гарантией (почти гарантией) физического сохранения книги является печать. Пусть вышедшая даже микроскопическим тиражом, но книга, хранящаяся на библиотечной или архивной полке, как бы является мостиком в вечность. Что угодно может произойти с электронными носителями, а настоящая, реальная книжка - вот она, стоит. Её можно взять в руки, потрогать переплёт, понюхать. Вот это - настоящее. Конечно, понятно, что "вечность" в данном случае является метафорой. Ничего вечного нет, и судьба бумажных книг по прошествии нескольких столетий всё равно будет печальна даже при максимально хороших условиях хранения. Однако мне упрямо хочется думать, что настоящее - это то, что можно потрогать руками. Возможно, это своего рода первобытный атавизм и вообще не комильфо, но тем не менее.
У меня отношение к печатному изданию - как к святому. Книжка - это святое. Я совершенно не в состоянии выбросить печатное, переплетённое издание на помойку. Вне зависимости от того, что находится под переплётом. Когда я уезжал из СССР, то не знал, что делать с гигантским книжным шкафом, доставшимся мне со всем содержимым от дедушки, правоверного партийца. В шкафу хранились полные собрания сочинений Маркса и Энгельса, Ленина, Сталина и Мао Цзе-дуна. Шкаф этот весил, наверное, тонну. Я не смог пересилить себя и заставить ни вынести всё это богатство на помойку, ни сдать в макулатуру. Так и уехал, махнув рукой, оставив шкаф со всем содержимым новым хозяевам - пусть сами решают.
- Как ты думаешь, в чем причина возникновения среди молодежи моды на Советский Союз?
- В том, что молодёжь не жила в СССР и плохо представляет, что это такое на практике. С течением времени любое историческое явление, любой период времени становится заманчивым для определённой группы людей, никогда не являвшихся ему свидетелями. Некоторые ностальгируют по царской России, по средним векам, кое-кто идеализирует неолит. СССР - это такое Беловодье для даже не очень глупых людей. Что смешно и антиисторично, но, тем не менее, чисто по-человечески понятно.
- В до-интернетные времена писатели играли важную роль в культуре и истории - они обобщали и систематизировали свой опыт и наблюдения, и делились этим с миром с помощью своих книг. Сейчас любой человек с помощью соцсетей может рассказать миру о себе и своей точке зрения, и быть быстро услышанным широкой аудиторией. Какова, на твой взгляд, роль писателя в этом современном мире?
- Боже меня упаси считать себя "инженером человеческих душ". На самом деле, идея величия писателя и его роль как некоего пророка, ментора, наставника поколения очень свойственна именно русской литературе. Но вообще-то я давно не считаю себя вправе давать советы и учить других. Для меня роль писателя заключается лишь в том, чтобы рассказать - по возможности грамотно и, то что называется профессионально - о своём собственном опыте этой жизни. Никаких поучений. Выводы от прочитанного читатель сделает сам. Уайльд говорил: "нет книг моральных и аморальных. Есть книги, написанные хорошо, и книги, написанные плохо. Вот и всё".
Хочу заметить, что, на мой взгляд, Михаил Гончарок абсолютно не лукавит, когда говорит о своем понимании роли писателя. В "Записках маргинала" меня больше всего подкупает именно это нечастое в литературе сочетание: наблюдение и отсутствие морализаторства в той или иной форме. Я уверена в том, что литература не должна давать готовых рецептов и ответов на вопросы. Наоборот, хорошую книгу будешь еще долго вспоминать и обдумывать, потому что авторский взгляд открывает перед читателем те грани жизни, которые ему самому не слишком просто (или совсем невозможно) рассмотреть подробнее в силу самых разных причин. И тогда наш собственный взгляд на мир становится чуть шире.
Именно этого можно с уверенностью ожидать от прочтения "Записок маргинала".
Обо всем остальном автор сказал гораздо лучше, чем могла бы это сделать я.
@темы: современная литература, статья
