Жирфукс №9 (60). Все стало вокруг голубым и зеленым...

[Старушка]

Вообще-то по плану должна быть тема
9. Книга, в которой действие происходит весной

Но когда в качестве извинения за поздно открытую тему я решила выложить этот ролик

как-то криво вставляется ссылка, не будем рвать сообщникам ленту, тыкайте

то как-то само собой захотелось поговорить о ленинградской (петербургской) прозе.

Есть ли специфически петербуржские-ленинградские писатели-поэты? Есть ли настоящие петербургские-ленинградские книги, книги пронизанные настроением этого прекрасного города? Что вы читали из книг, где действие происходит в Городе-На-Неве (тм) и будете советовать друзьям, и будете перечитывать сами?

PS Про весну тоже можно. Проходим в комментарии, товарищи, не стоим, не стоим, проходим!

@темы: флешмоб

Comments

[Терву]

У Бродского есть о Питере стихи. Просто наповал.

[Анжелика-Анна]

Ну, я, само собой, припомню Ф.М. Достоевского. Многие ещё по школьным сочинениям помнят его Петербург, живой и не так, чтобы добрый.
И Гоголь хорош с "Петербургскими повестями".

Из поэтов вспоминается Пушкин с "Петра твореньем", но я его не жалую особо.

[Старушка]

Конецкого люблю. И Фому Фомича, и Ниточкина, и вообще.
У нас была книжка с тремя повестями - "Завтрашние заботы", "Кто смотрит на облака", "Путевые портреты с морским пейзажем", и я ее очень любила. А "Вчерашние заботы" с непобедимым драйвером Фомой Фомичом у нас зачитали.
Став самостоятельной, эту книгу я купила себе одной из первых. И ее снова зачитали!

[Киже]

Сергей Носов, «Тайная жизнь петербургских памятников»

большая цитата

Бородатый, длинноволосый Дмитрий Иванович не кажется обиженным на студентов. Сверкающий даже в пасмурную погоду нос выглядит диковато, но выражение лица в эти дни у памятника снисходительно-добродушное: эх, дураки, дураки!..
Он сидит в кресле – вальяжно, нога на ногу, в скверике около дома, в котором когда-то жил. Соответственно и обстановка очень домашняя. Это, пожалуй, самый домашний памятник в городе. Один из самых неброских. Можно пройти мимо и не заметить. Очарователен беспорядок под креслом – груда книг, какие-то свитки… Все очень предметно, конкретно, буквально. Причем буквально «буквально»: на одном из ученых трудов, лежащих под креслом, различимы неровные буквы, из которых складываются слова: «Временник Главной палаты мер и весов». А вот что за слова, что за цифры и формулы содержит солидный фолиант, в раскрытом виде лежащий на ноге ученого, сказать трудно. Для этого надо перейти Московский проспект, подняться, как минимум, на третий этаж Технологического института и посмотреть в бинокль в окно; проще, однако, вскарабкаться на пьедестал, он невысокий – один метр всего. Нас ждет разочарование. Страницы книги девственно чисты. Менделеев лишь делает вид, что читает. В том-то и фокус. Что можно читать в книге без букв? (Надо полагать, это еще не написанная книга.) А ничего. Так чем же занят ученый? Ничем. Абсолютно ничем. И книгу он открыл для отвода глаз. Я знаю секрет Менделеева. Если мы обратим внимание на левую руку Дмитрия Ивановича, то с удивлением обнаружим, что памятник что-то прячет от нас. Подойдем-ка поближе, присмотримся. Что же мы видим? В руке папироска! У него ж перекур! Менделеев только что затянулся и теперь от посторонних глаз пытается скрыть недокуренную папироску!
Потрясающе. Я не знаю более трогательной детали во всем петербургском сообществе мемориальных фигур. Что слава посмертная, что память, когда нельзя покурить? Скульптор Гинцбург Илья Яковлевич знал, что делал (было ему далеко за семьдесят, когда открывался памятник), это он, академик, сам одной ногой стоявший в могиле, позаботился о маленькой слабости великого химика: пусть курит себе! В лаборатории нельзя, а здесь можно. А то ведь устанешь вечно сидеть.
<...> С легким сердцем выдаю секрет Менделеева, потому что более чем уверен: прячет он папироску не от нас с вами (нам-то что, мы его понимаем!..), а от членов какого-то там чопорного худсовета образца 1932 года, не способных допустить даже мысли о курении памятников.
Лишь соображениями конспирации объясняется отсутствие пепельницы. Ничего не поделаешь, приходится Дмитрию Ивановичу стряхивать пепел на пол, то есть на газон.

[Дилетант]

Андрей Белый "Петербург". В юности читала с восторгом.
А позже попыталась читать "Москву" и совсем не осилила...

Киже, классная цитата!

[Ela]

Лев Успенский, "Записки старого петербуржца"

[Киже]

Дилетант, там вся книжка такая)